Объятия незнакомца - Клейпас Лиза (1998)

– Ты должен приструнить ее, иначе она скоро станет неуправляемой, – заявила мать. – Разве ты забыл, как было с Корин!

Макс потерял всякое терпение и начал попросту дерзить ей, чего уже давно не позволял себе в разговоре с матерью. Он ясно дал понять: никто не должен критиковать Лизетту, дабы не вызвать его гнев. Однако и для Лизетты он установил некоторые пределы. Макс нашел способ сдерживать жену, если она осмеливалась зайти слишком далеко.

* * *

В воскресенье Волераны давали званый вечер. На нем Макс грубо обошелся с гостем, которого привела одна из его кузин. Дело в том, что политические взгляды месье Грегори расходились с убеждениями Макса.

Обычно на таких вечерах звучала музыка, гости непринужденно беседовали, немного танцевали. В одиннадцать часов подавали прохладительные напитки, а к полуночи все расходились. На этот раз вечер закончился в десять – до того, как принесли напитки.

Лизетта была подавлена. Она вошла в библиотеку, где Макс пил вино вместе с Бернаром. Казалось, он нисколько не удивился ее появлению. Лишь уголки его рта слегка скривились.

– Будь осторожной, – тихо предупредил он. – Сегодня у меня неважное настроение.

– Макс, ты проявил бестактность по отношению к месье Грегори только потому, что он сделал небольшое замечание, касающееся губернатора, – раздраженно сказала Лизетта. – Ты же сам еще хуже отзывался о Клейборне!

Бернар посмотрел на них с тревогой и поставил на стол свой бокал.

– Я устал. Спокойной ночи.

Ни Макс, ни Лизетта не заметили его ухода.

Макс глотнул вина и закинул ногу на ногу.

– Когда я критикую Клейборна, то по крайней мере знаю, о чем говорю. – Он пожал плечами. – Грегори идиот, он ничего не смыслит в политике.

– Но ты не должен был создавать неловкость, беседа была довольно приятной, пока ты не вмешался.

– У него не правильные представления о Клейборне, – упрямо продолжал Макс. – Требовалось поправить его.

– И при этом поставить в неловкое положение свою мать и других леди, затеяв с ним спор? Я думала, Ирэн упадет в обморок!

– Ты полагаешь, я могу пропускать мимо ушей нападки на мои политические убеждения?

– Я не прошу тебя быть очаровательным, Макс. Достаточно проявлять немного вежливости. В присутствии посторонних я постоянно испытываю страх, так как не знаю, чего ожидать от тебя. Ты не только оскорбляешь креолов, американцев и испанцев, но также обижаешь своих родственников!

– Я обижаю всех в равной степени, дорогая. У нас демократия.

– Меня не волнует твоя демократия, я хочу только, чтобы ты получше относился к людям!

Глаза Макса опасно блеснули. Он поставил свой бокал, встал и начал ходить по библиотеке размеренным шагом.

– Разговор становится слишком интимным, мадам.

– Значит, на это есть основания, – вызывающе сказала Лизетта, упершись руками в бока и довольная тем, что ей удалось разозлить мужа.

Макс мрачно улыбнулся и закрыл дверь библиотеки так резко, что она задрожала в дверной раме. Лизетта удивленно посмотрела на него, размышляя, действительно ли он настолько зол.

– Макс, – Лизетта перешла на умиротворяющий тон, – не ты ли обещал хотя бы попытаться быть немного доброжелательнее?

– Ты бы очень хотела этого, не так ли? – Он медленно подошел к ней, не спуская с нее глаз. – Ведь еще не все знают, что ты сумела приручить меня и можешь управлять моим отвратительным характером, правда?

Лизетта покачала головой:

– Нет, просто я…

– Думаешь, если я обряжусь в овечью шкуру, люди станут по-другому относиться ко мне? Так вот: я этого не желаю.

– Я не это имела в виду…

– Ты полагаешь, что можешь делать мне выговоры по поводу моего поведения, как мать непослушному ребенку.