Мышиная любовь - Колочкова Вера Александровна (2006)

– А так... Люблю я тебя. С того самого дня, как увидела... Банально, да? И с женой твоей дружу только для того, чтоб с тобой рядом быть! Ношу в себе это мучение уже двадцать лет, и на работу на красный свет мчусь, как ты говоришь, уже двадцать лет, и Семена обманываю уже двадцать лет... Так что не говори мне, что я чушь несу! Я знаю, каково это – любить и не быть вместе, очень даже знаю, так что ты мне про свою Алену не рассказывай... У меня этого тяжкого опыта гораздо больше накоплено, чем у тебя!

Горячие сладкие слезы текли и текли по Машиным щекам, глаза заволокло пеленой, сквозь которую испуганное лицо Арсения расплывалось причудливо, как в кривом зеркале. Она давно уже не контролировала себя, слова вылетали сами собой, в отчаянном крике, независимо от сознания, как пулеметная расстрельная очередь:

– Это ты не Инну бросаешь, это ты меня бросаешь, понял? Предаешь, кидаешь, оставляешь – все меня! Разрушаешь – мою жизнь! Двадцать лет! Двадцать лет жизни я посвятила одной цели – быть по возможности рядом с тобой!

Маша захлебнулась слезами, криком, закашлялась надсадно. Арсений вскочил с дивана, трясущимися руками пытаясь налить в стакан минералку, выплескивая воду через края. Схватив наполненный наконец стакан, протянул его Маше, растерянно положил руку на ее плечо.

– Не трогай меня! – дернувшись от его руки, словно от удара током, закричала Маша. – Иди к своей Алене! Оставь меня в покое наконец! Я устала так жить, я не могу больше, не могу!

– Машенька, не надо, прошу тебя, успокойся...

Арсений с силой притянул за плечи рыдающую и дрожащую Машу, гладил ласково по плечам, по спине, целовал в макушку, вытирал слезы с ее лица. Сама от себя не ожидая, Маша в каком-то слепом и пьяном отчаянии закинула руки ему на шею, коснулась губами губ... Мир тут же завертелся вокруг нее с бешеной скоростью, она уже не чувствовала, как оторвалась от пола, подхваченная на руки Арсением, как оказалась опрокинутой на большую супружескую кровать Ларионовых со сбитыми шелковыми простынями и разбросанными подушками. Реальный мир с его комплексами, условностями и страхами отлетел куда-то в сторону, удивленно наблюдая, наверное, со стороны за этой странной парой, за их совместным полетом в пропасть, куда они бросились очертя голову, не думая в коротком забытьи о том, что упадут они не на устланную мягкими пахучими травами поляну, а на холодное каменное дно... Маша не слышала, а, скорее, ощущала всем телом рвущийся наружу свой животный крик, ее столько лет сдерживаемое чувство наконец обрело долгожданную свободу и овладело полностью ее телом, словно пленник, мстящий своему стражнику за многолетнее жестокое заточение и желающий насладиться этой местью сполна здесь и сейчас, потому как другой возможности это сделать у него не будет уже никогда...