Дуэль - Джозеф Конрад (1908)

Опустить пистолеты на землю — на это требовалось немалое присутствие духа, но генерал д'Юбер, повинуясь какому-то внутреннему побуждению, тихонько положил их по обе стороны от себя. В армии его считали франтом, потому что у него была привычка бриться и надевать чистое белье в дни сражений. Он всегда очень следил за своей внешностью, а у сорокалетнего человека, влюбленного в прелестную молоденькую девушку, это похвальное самоуважение доходит даже до такой маленькой слабости, как привычка носить при себе изящный маленький кожаный несессер с гребенкой из слоновой кости и с маленьким зеркальцем на откидной крышке. Генерал д'Юбер, у которого теперь обе руки были свободны, нащупал у себя в карманах это невинное доказательство своего тщеславия, простительное обладателю длинных шелковистых усов. Вынув зеркальце, он с необычайным хладнокровием быстро перевернулся на спину. В этой новой позиции, слегка приподняв голову и выставив чуть-чуть маленькое зеркальце из-за прикрытия дерева, он глядел в него, прищурившись, левым глазом, а правым между тем спокойно обозревал тыл. Таким образом оправдывал он слова Наполеона о том, что для французского солдата слово «невозможно» не существует. Дерево, за которым скрывался генерал Феро, заполняло собой почти все поле зрения в маленьком зеркальце.

«Если он только выйдет из-за дерева, — с удовлетворением думал генерал д'Юбер, — я увижу его ноги. Во всяком случае, он не может застигнуть меня врасплох».

И действительно, он увидел сапоги генерала Феро: мелькнув на мгновение, они заполнили собой все зеркальце. Сообразно с этим он чуть-чуть изменил свою позицию, но так как ему приходилось судить о движении протиника только по отражению в зеркале, он не сообразил, что теперь ступни его и часть ног оказались на виду у генерала Феро.

Генерал Феро давно уже пребывал в недоумении по поводу той удивительной ловкости, с какой прятался от него его противник. Он с кровожадной уверенностью безошибочно определил дерево, за которым скрывался генерал д'Юбер. Он был совершенно уверен, что он и сейчас там. Но хотя он не спускал глаз с этого места, ему ровно ничего не удавалось обнаружить, из-за ствола ни разу не мелькнул даже кончик уха. В этом не было ничего удивительного, так как он искал его на высоте, по меньшей мере, полутора-двух метров от земли, но генералу Феро это казалось чрезвычайно удивительным.

Когда он вдруг неожиданно для себя увидел эти вытянутые носками вверх ноги, вся кровь бросилась ему в голову. Он буквально зашатался на месте, так что ему пришлось ухватиться за дерево. Так он лежит на земле и не двигается! Прямо на виду! Что же это значит? И тут у генерала Феро мелькнула мысль, а не уложил ли он своего противника первым выстрелом? И чем больше он смотрел на эти ноги, тем сильнее эта мысль, вытесняя все другие догадки и предположения, укреплялась в его сознании и переходила в уверенность — непоколебимую, торжествующую, свирепую.

— Какой же я был осел! Как это я мог думать, что я промахнулся! — бормотал он. — Ведь он же стоял на виду, болван, по крайней мере, секунды две.

Генерал Феро смотрел на эти вытянутые ноги, и последняя тень недоумения растаяла без следа в безграничном восторге перед собственным несравненным мастерством.

«Вывернул носки! Боже мой, что за выстрел! — восхищался он. — Прямо в лоб угодил, как и метил. А он, значит, зашатался, рухнул на спину — и готов».

И он смотрел, смотрел, не двигаясь, с благоговением, чуть ли не с жалостью. Но нет, ни за что в мире не отказался бы он от этого выстрела! «Какой выстрел! Боже мой, какой выстрел! Рухнул на спину — и готов!»