Дуэль - Джозеф Конрад (1908)

Не теряя времени, лейтенант д'Юбер попытался, как мог, унять кровотечение. Но тут явилась неожиданной помехой хорошенькая девушка. С неистовыми воплями она набросилась на него сзади, и, вцепившись в волосы, оттаскивала его назад. Почему ей понадобилось мешать ему именно в этот момент, этого он не мог понять и не пытался. Все это было похоже на какой-то нелепый, мучительный кошмар. Дважды ему пришлось вставать и отталкивать ее, чтобы она его не опрокинула. Он делал это терпеливо, не произнося ни слова, и сейчас же снова опускался на колени и продолжал делать свое дело. Но на третий раз, когда ему наконец удалось наложить перевязку, он встал, крепко схватил девушку за руки, и прижал их к ее же груди. Чепчик ее сполз набок, лицо пылало, глаза исступленно горели. Он кротко смотрел на нее, в то время как она, захлебываясь, кричала, что он негодяй, предатель, убийца. Все это огорчало его значительно меньше, чем несомненная уверенность в том, что она ухитрилась здорово оцарапать ему лицо. Эта скандальная история сделает его еще и посмешищем. Он представил себе, как эта разукрашенная сплетня пойдет ходить по всему гарнизону, распространится в армии, по всему фронту, как чудовищно будут извращены все обстоятельства, побуждения, чувства, а его репутация человека с хорошим вкусом, способного взвешивать свои поступки, подвергнется сомнению, и все это наконец дойдет до ушей его почтенных родственников. Хорошо, конечно, этому молодчику Феро, не имеющему ни связей, ни родни, с которой приходится считаться, никаких достоинств, кроме храбрости. Ну, а это уж нечто само собой разумеющееся, это есть у каждого солдата французской кавалерии. Все еще продолжая крепко держать девушку за руки, лейтенант д'Юбер оглянулся через плечо. Лейтенант Феро открыл глаза. Он не шевелился. Словно еще не совсем проснувшись от глубокого сна, он без всякого выражения глядел в вечернее небо.

Лейтенант д'Юбер несколько раз громко окликнул старого садовника, но без всякого результата: тот так и продолжал стоять, разинув свой беззубый рот. Тут он вспомнил, что человек этот глух, как пень. Все это время девушка не переставала вырываться, при этом она не проявляла никакой девической застенчивости, а скорее напоминала хорошенькую немую фурию, которая старалась лягнуть его куда ни попадя.

Он продолжал держать ее, как в тисках, чувствуя, что если только он отпустит ее, она сейчас же вцепится ему в лицо. Все это было в высшей степени унизительно. Наконец она утихла, но не потому, что успокоилась, а, по-видимому, просто от изнеможения. Тогда он все-таки решил сделать попытку покончить с этим кошмаром и начал увещевать ее.

— Послушайте меня, — сказал он как только мог спокойнее, — если я вас отпущу, вы обещаете мне сбегать за доктором?

И с истинным огорчением он услышал ее вопль, что она ничего подобного не станет делать. Наоборот, всхлипывала она, она останется здесь, в саду, и будет зубами и когтями защищать несчастного поверженного. Это было что-то возмутительное.

— Милочка моя, — воскликнул д'Юбер в отчаянии, — неужели вы думаете, что я способен убить раненого противника? Ведь это… Да успокойтесь же! Вот бешеный, дикий котенок!

Они опять начали бороться. Хриплый, сонный голос позади него спросил:

— Чего вы пристаете к девчонке?

Лейтенант Феро чуть-чуть приподнялся на своей здоровой руке. Он смотрел осоловелым взором на другую свою руку, на пятна крови на мундире, на маленькую красную лужицу на земле, на саблю, валяющуюся на дорожке в нескольких шагах от него, затем опять тихонько улегся, чтобы поразмыслить над всем этим, если только мучительная головная боль не заставит его отказаться от этой непосильной задачи.

Лейтенант д'Юбер выпустил девушку, которая тотчас же бросилась к другому лейтенанту.