Адриан Моул Годы капуччино - Таунсенд Сьюзан "Сью"

Я осведомился, откуда ей обо всем этом известно, и Пандора ответила:

— Порыскала в Сети, разумеется.

Я был очень тронут. Пандора явно ко мне неравнодушна.

Спросил, когда она приезжает в Лестершир.

— Сегодня в 3 часа ночи приеду на Вязовый проспект. Попроси, чтобы пришли моя мать и твой отец.

Спросил Пандору, должен ли присутствовать кто-нибудь из Семейной консультации.

— Ни в коем случае! — отрезала она.

Понедельник, 22 сентября

Огромная ошибка — выставить на эту встречу в верхах пять бутылок вина. В какой-то момент мне даже показалось, будто я участвую в особо желчной постановке пьесы «Кто боится Вирджинии Вулф?». Способности Пандоры примирять были сметены, когда пятидесятилетки разошлись не на шутку и едва не передрались. Они кричали друг другу кошмарные слова. Иван желает продать дом на Вязовом проспекте, а вырученную сумму поделить. Услышав это, Таня завопила:

— Вязовый проспект — моя жизнь! Я никогда не расстанусь с садом.

— Именно поэтому наш брак и распался, Таня, — крикнул в ответ Иван. — Ты ночами ковырялась в саду с шахтерской лампой на башке, а я лежал в постели и ждал тебя.

Таня завопила еще громче:

— Надо же было убить слизней!

В ее голосе мне послышались угрожающие нотки фанатизма.

— И как ты можешь жить с женщиной, чей сад зарос вьюнком , Иван? — вопросила Таня.

Иван пересек комнату, оказался в курящей половине (которую занимали моя мать, мой отец и Пандора) и обнял мою мать. После чего повернулся к жене и заявил:

— В саду Полин я люблю каждый кустик крапивы, каждый одуванчик, каждый лютик.

Отец прошаркал в некурящую часть и обнял трясущиеся плечи Тани.

— Не волнуйся, Таня. Теперь я с тобой и помогу убивать этих сукиных слизней.

Это было неприкрытое признание в любви. Моя мать немедленно пустилась в клеветнические измышления по поводу сексуальной потенции отца. Мы с Пандорой извинились и вышли посидеть на скамейке под яблоней. Я поскользнулся на подгнившей падалице и испачкал свои лучшие ботинки. Пандора сказала, что не одобряет бахвальства моей матери потенцией Ивана. Я со своей стороны признался, что возмущен отказом отца проводить Диану в последний путь двухминутным молчанием.

Тренькнул мой мобильник — звонил Зиппо. Он снова в Лондоне. Сообщил, что рейтинг «Потрохенно хорошо!» поднимается, как «рыба в ведре». Еще он сказал, что у Дэва «потрясающая» почта. Я осведомился, нет ли писем от моих поклонников.

— Да, мы переправим их тебе, когда наберется достаточно количество, чтобы заполнить конверт формата А4, — ответил Зиппо.

Все ночь трудился над книгой «ПХ», но особо похвастать пока нечем. Не смог интригующе описать рецепт приготовления свиных ножек.

Четверг, 25 сентября

Вчера показали серию со «сладким мясом»[67] ягненка, политого соусом из черной фасоли. Смотрел в удручающем одиночестве: у остальных домочадцев оказались более важные дела. Кто я? Высококвалифицированный телеведущий или зажатый любитель? Не знаю ответа. И нет на свете человека, на чей добрый и непредвзятый совет я мог бы положиться. Мне срочно нужен агент. Позвонил Брику Иглбергеру. Ответил бостонский автоответчик.

— Это Адриан Моул из «Потрохенно хорошо!» Вы ведь мне перезвоните?

Силой заставил себя проглотить слово «пожалуйста». Самоуверенность теперь входит в набор хороших манер.

Через пятнадцать минут перезвонил сам Брик.

— Охрененное шоу! — загрохотал он. — Я чуть не обоссался, когда бараньи яйца выпали из котелка. Адриан, ты самый балдежный клоун!

Я озадачился. «Сладкое мясо» — это вроде бы не яйца.

Когда Брик закончил гоготать, я объяснил, что мне позарез требуется агент.

— У тебя он есть! — объявил Брик.

Завтра я обедаю с ним в Лондоне, чтобы обсудить свою карьеру, свою рекламу, свои писательские планы, свои финансовые перспективы, свой развод и свои налоги. Свою жизнь.

Пятница, 26 сентября