Адриан Моул и оружие массового поражения - Сью Таунсенд

Ади, ты слышал про взрыв на Бали? Моя подруга Эмма сейчас на пути в Австралию через Бали. Ты не мог бы позвонить в «Информацию о пострадавших»? У меня не осталось денег на мобильнике. Ее зовут Эмма Лекстон, ей двадцать лет.

Я ответил:

Информацию сообщают только ближайшим родственникам. Высылаю тебе 10 фунтов экспресс-почтой. Не показывай их Саймону. Пожалуйста, позвони маме. Она о тебе беспокоится.

Понедельник, 14 октября

Достопочтенный Тони Блэр, Джордан и Бекхэм не отвечают.

Уважаемый мистер Блэр.

Возможно, мое письмо от 29 сентября утеряно или забыто в суете нашей беспокойной эпохи. Прилагаю копию и буду признателен за скорый ответ. Туристическая компания «Закат Лимитед» по-прежнему отказывается возместить мне залог в размере 57,10 фунта.

Остаюсь, сэр,

Вашим покорным и преданным слугой,

А. А. Моул

Только четыре человека пришли сегодня вечером на собрание Группы художественного письма Лестершира и Ратленда – я, Гэри Вялок, Глэдис Спок и Кен Тупс. Мы, как обычно, собрались у Глэдис в гостиной, украшенной изображениями кошек и фотографиями многочисленной родни.

Собрание открыл я чтением своего драматического монолога «Говорит Моби Дик», в котором излагается точка зрения кита на китобойный промысел.

Через несколько секунд Глэдис перебила:

– Ничего не понимаю. Что происходит? Это рыбка разговаривает или как?

Кен Тупс затушил сигарету в пепельнице-кошечке и поправил:

– Глэдис, кит не рыба, а млекопитающее.

Я продолжил читать, хотя было ясно – эту аудиторию мне не завоевать.

По окончании Гэри Вялок одобрил:

– Мне понравилось место, где ты называешь Ахава «человеком, рожденным без души».

Глэдис прочла очередное жуткое стихотворение про кошку, что-то типа «Ах мой ангел-кошечка, она такая крошечка…».

А поскольку Глэдис восемьдесят шесть лет, стихи были встречены аплодисментами.

Затем наступил черед Вялока и новой главы из его романа в стиле Пруста, который он пишет и переписывает вот уже пятнадцать лет. 2000 слов понадобилось ему, чтобы описать, как он впервые ел печеньку «хобноб».

Вялок, когда его критикуют, имеет обыкновение заливаться слезами.

– Отлично, Гэри, – похвалил Кен Тупс. – Особенно мне понравилось про то, как печенька растворяется в чае.

Я сообщил, что мне пока не удалось найти почетного гостя на обед 23 декабря, но кое-какие зацепки имеются.

Выяснилось, что Кен ничего не написал, потому что работал в две смены на фабрике «Чипсы Уокера». Там устанавливают новую линию.

– И какого вкуса новые чипсы? – оживилась Глэдис.

– Я дал подписку о неразглашении, – ответил Кен.

Глэдис обиженно съязвила:

– Фу-ты ну-ты, прям как в «Шпион, выйди вон!».[6] Всего-то дурацкие чипсы!

Я сменил тему, рассказав, что скоро переезжаю в лофт на старом аккумуляторном заводе, что на Крысиной верфи, и в дальнейшем собираться можно у меня.

– У меня там когда-то муж работал, – подхватила Глэдис. – Бедняжка облился кислотой. Чудом свой причиндал уберег.

Я вовсе не Глэдис имел в виду, когда организовывал нашу литературную группу.

Вторник, 15 октября

В обед зашла Маргаритка и купила «Миниатюрную вышивку для кукольного домика в георгианском стиле», но просила ничего не говорить матери. Шепнула, что спрячет книгу на чердаке, где хранится большинство ее кукольных домиков. Родители туда не заглядывают, поскольку не могут взобраться по крутой чердачной лесенке.

Я сказал, что с радостью взглянул бы на ее коллекцию кукольных домиков, к тому же взобраться по лестнице я пока вполне способен.

Маргаритка ответила, что ее родители «странновато» относятся к гостям.

– Неужели они всегда дома? – удивился я.

Нет, по пятницам они посещают театральное общество «Мадригал».

– Какое совпадение! – воскликнул я. – Пятница – единственный день в неделю, когда я свободен.