Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - Вудхаус Пелам Гренвилл

Он, естественно, сразу встревожился. У Китекэта всегда было доброе, нежное сердце, способное безотказно сочувствовать старому товарищу, угодившему в беду, а о том, что мне угрожает со стороны Мадлен Бассет, он знает прекрасно, она сама ему все рассказала – как-то встретились на благотворительном базаре, и речь зашла обо мне.

– Дело серьезное, – сказал он.

– Еще бы не серьезное. Я дрожу как лист.

– Для барышень типа Мадлен Бассет ежедневное письмо – это вещь первостепенной важности.

– Вот именно! И если оно не приходит, они приезжают и разузнают все на месте.

– Убедить Гасси, ты говоришь, никак невозможно?

– Исключено. Я уж и так и сяк его уговаривал, с большим, можно сказать, пылом, но он уши к голове и ни в какую.

Китекэт задумался.

– Кажется, я знаю, что за всем этим кроется. Беда тут в том, что Гасси сейчас немного не в себе.

– Что значит – сейчас? И почему немного?

– Он влюбился в Коротышку. Говоря по-простому, сомлел.

– Это я и сам знаю. Все знают. Любимая тема для разговора на милю в округе, где бы тетя ни встретила тетю.

– В людской тоже были на этот счет кое-какие высказывания.

– И неудивительно. Держу пари, что это обсуждается и в Бейсингстоке.

– Его, конечно, нельзя винить.

– Очень даже можно. Я виню.

– Я в том смысле, что он не нарочно. Что поделать, Берти. Весна. Брачный сезон, пора, как, может быть, тебе известно, когда красуется голубь переливчатым оперением и помыслы юных полны любовным томлением[22]. Девушка вроде Коротышки может в разгар весны с такой силой поразить сердце Гасси, и без того ослабленное постоянным питьем апельсинового сока, что страшно подумать, в хорошей спортивной форме она одолеет любого. Кто-кто, а уж ты-то это знаешь сам, Берти. Вспомни, какого дурака ты когда-то из-за нее валял.

– Не будем ворошить то, что было и прошло.

– Я ворошу только для того, чтобы доступнее выразить свою мысль, что Гасси больше достоин жалости, чем упреков.

– Это она достойна упреков. Зачем она его поощряет?

– Она не поощряет. Он просто прилип, и все.

– Нет, не все. Она его поощряет. Я сам видел. Она нарочно пускает в ход свое знаменитое обаяние. Не говори мне, что такая девушка, как Кора Коротышка, обученная спускать с лестницы голливудских красавцев, не могла бы заморозить Гасси. Если б захотела.

– А она не хочет.

– Вот и я об этом.

– И скажу тебе почему. Я, правда, у нее не спрашивал, но убежден, что она разыгрывает этот сюжет с Гасси с исключительной целью пронзить сердце Эсмонда Хаддока. Чтобы знал: если ему она не нужна, есть другие.

– Но она же ему нужна.

– Этого она не знает. Если только ты ей не сказал.

– Не сказал.

– Почему?

– Не уверен был, что это будет порядочно с моей стороны. Понимаешь, он рассказал мне о своих сокровенных чувствах как бы под тайной исповеди и выразил желание, чтобы все осталось между нами. «Это не должно пойти дальше» – его слова. С другой стороны, своевременное словцо могло бы соединить разлученные сердца. Прямо не знаю. Сложная ситуация.

– Я бы не стеснялся, а взял бы да и сказал своевременное словцо. Я за то, чтобы соединять разлученные сердца.

– Да и я тоже. Только боюсь, уже поздно. Бассет прожигает телеграммами провода, требуя разъяснений. Только что пришла от нее телеграмма высокого напряжения. Я видел ее в холле на столе, когда возвращался. Это телеграмма девушки, которая уже сыта по уши и готова послать Гасси куда подальше. Нет, говорю тебе, Китекэт, положение безнадежно. Я пропал.

– Да нет же.

– Нет, пропал. Когда я рассказал Гасси про телеграмму и намекнул открытым текстом, что сейчас самое время ему как порядочному человеку прийти на помощь, он и слушать не захотел. Не получит она письма, пока не усвоит урока, который он ей преподает. Он просто рехнулся, честное слово, и я не вижу выхода.

– Есть выход. Проще простого.