Московский вектор - Ларкин Патрик, Ладлэм Роберт (2006)

– М-да, – протянул Беннет. – Из документов мы узнали, что с годами защита профессора Ренке не ослабевает ни на самую малость. На протяжении последних пятнадцати лет любое его истинное изображение видоизменяет тот же самый источник в БКА. Те, кто, услышав очередной ложный слух, пытается его разыскать, гоняются за недостижимым.

Рэнди внимательно посмотрела на аналитика. И улыбнулась.

– Довольно, Курт. Понимаю, что тебе доставляет удовольствие держать меня в неведении. Но хватит, а то я умру от любопытства. Кто он, этот предатель из Бундескриминальамт? Кто так старательно печется о Ренке все эти годы?

– Его зовут Ульрих Кесслер, – выдал наконец Беннет. – Его отпечатки пальцев и пароли мы тоже нашли в удаленных файлах. Занятную он занимал должность, когда помогал Ренке бежать из страны.

– Какую?

– Был в БКА ответственным за расследование, – сообщил Беннет. – Дело Ренке – шоу по сценарию Кесслера. С самого многообещающего начала и до бесславного финала.

– Замечательно, ничего не скажешь! – Рэнди еще раз взглянула на «досье-призрак» и с отвращением покачала головой. – И где же этот сукин сын Кесслер теперь?

– Здесь, в Берлине, – ответил Беннет. – Его значительно повысили. – Он цинично улыбнулся. – Наверное, в награду за первый громкий провал. Впрочем, может, у немцев свои правила.

Рэнди фыркнула.

– Договаривай.

– Ульрих Кесслер теперь один из главных руководителей БКА, – спокойно произнес Беннет, пожимая плечами. – И фактически правая рука министра внутренних дел Германии.

Глава 23

164-й гвардейский бомбардировочный авиаполк

Двухкилевой истребитель-бомбардировщик пронесся над покрытой невысокими холмами сельской местностью и устремился со скоростью почти восемьсот километров в час на юго-запад, в черноту ночи.

Два члена экипажа сидели в просторной кабине рядом: командир слева, штурман, он же офицер по управлению системой оружия, – справа. Оба, потея в противоперегрузочных костюмах, пребывали в напряжении, сосредоточенно следили за приборами. Летчик, крепкий майор Российских ВВС, то и дело поглядывал на бортовую систему индикации на лобовом стекле (ИЛС), держа под контролем обстановку на земле и в воздухе.

Чтобы вражеские радары их не обнаружили, летели они на высоте менее двухсот метров – при такой скорости ошибки летчика либо невнимательность просто недопустимы. Небольшие лужицы белого света – опознавательные знаки оторванных от мира деревушек или отдельно стоящих фермерских хозяйств – возникали из мрака и тут же оставались позади.

– До первой цели всего двадцать километров, – объявил наконец штурман, более молодой офицер, капитан. – Поднимаемся.

– Угу, – пробормотал майор, нетерпеливо моргая правым глазом, чтобы смахнуть с ресниц скатившуюся капельку пота. На дисплее ИЛС, левее траектории полета, появился небольшой квадрат – навигационный сигнал, указатель наземной цели для атаки. Майор потянул на себя ручку управления, и самолет постепенно поднялся на высоту две тысячи метров. Сигнал переместился в центр дисплея.

Впереди засияли более яркие городские огни – светящееся море, исполосованное сетью шоссе и железнодорожных путей. На востоке показалась темная лента реки Днепр. Майор узнал восточную окраину Киева, украинской столицы, – несколько недель, убитых на изучение карт, он потратил недаром.

– Пятнадцать километров, – доложил штурман, нажимая кнопки приборов. – Системы вооружения и наведения включены. Координаты заданы.

В наушниках майора внезапно раздался сигнал тревоги.

– Радар! – крикнул штурман, резко наклоняясь к приборам.