Парижский вариант - Ладлэм Роберт, Линдз Гейл (2008)

Прислушиваясь и озираясь, Джон на четвереньках прополз к центральному люку и спустился вниз. В тусклом свете виднелся узкий коридор и двери кают, маленьких, как офицерские на подводных лодках. Агент застыл, прислушиваясь к каждому скрипу, каждому лязгу — не заглушит ли тот людского голоса или шага.

Кают было шесть, и все они сейчас пустовали, хотя, судя по разбросанным в беспорядке вещам, недолго — пять одинаково тесных и одна вдвое больше, видно капитанская. В шкафчике агент нашел пару кроссовок своего размера. Ему показалось странным, что на тесном катерке, где все было принесено в жертву скорости, тратится столько места на отдельные каюты для матросов. Это могло означать, что в море катер проводит немало времени, а служба на нем — нелегка. А еще — что на борту может оказаться прачечная. Даже террористам приходится стирать белье, особенно — исламским. Коран требует от верующих соблюдать личную гигиену.

Действительно, пройдя по коридору чуть вперед, Джон обнаружил крохотную прачечную, куда только и помещалась стиральная машина и груда грязной одежды, которой хватятся в последнюю очередь. Брюки, хотя и мокрые, у агента были с собой, поэтому он присвоил только рубашку и носки. Торопливо облачившись, Джон двинулся на корму, где обнаружил еще один признак того, что катер совершает длинные рейсы, — бочки с соляркой. А за ними — ответ на все загадки: просторный трюм. На стенах его виднелись скобы и ремни, чтобы груз не мотало при сильной качке, а на полу — деревянные поддоны, чтобы шальная волна, захлестнувшая суденышко, не намочила груз. О природе груза позволяли догадаться следы белого порошка на досках — героин или кокаин. Скорее всего, на катере перевозили наркотики, а судя по ремням и скобам, рассчитанным на тяжелый груз, — и оружие.

Все это говорило агенту о многом, но пустой трюм был куда красноречивее: нынешний рейс не был обычным.

Внезапно Джон замер. Издалека донесся приближающийся стрекот лодочного мотора. Требовалось срочно найти укрытие. Трюм — пустой и гулкий — отпадал. Каюты — тоже: там могли появиться хозяева. По пути на корму агент миновал камбуз... возможно, но даже за время столь короткого рейса кто-нибудь может проголодаться. Перебирая варианты, агент торопливо зашагал по узкому коридору. Сердце его заходилось в тревоге. По палубе затопотали ноги и совсем рядом послышались голоса.

В конце концов почти на самом носу близкий к инфаркту агент обнаружил кладовую, доверху забитую канатами, цепями, рулонами холстины, люковыми крышками, запчастями к двигателю и прочим барахлом, которое может пригодиться в дальнем рейсе. Прислушиваясь к голосам на палубе, агент торопливо разгреб все это, выкопав себе берлогу. Когда Джон забился в свое укрытие и прикрылся крышкой люка, в коридоре, прямо за дверью кладовки, послышались шаги. Агент застыл, прижавшись к стене кладовки. Мокрые штаны липли к ногам.

На палубе что-то крикнули, и стоявшие за дверью остановились, заспорив о чем-то по-арабски. Потом один рассмеялся, за ним — второй, и Джон с облегчением услышал, как оба уходят. Голоса стихли в отдалении, их перекрыл рокот двигателей — слишком мощных, решил агент, для такого небольшого катера: вибрация сотрясала кораблик. Залязгала якорная цепь, и катер закачался свободнее.

Внезапно суденышко сорвалось с места, набирая скорость. Ускорение вдавило агента в стену, и на голову ему свалилась бухта каната. Не обращая внимания на боль, Джон позволил себе улыбнуться. Он жив, в руке у него пистолет, и есть надежда, что в конце пути он найдет ответы на все вопросы.

* * *

Стоя у подножия маяка Фар-де-ла-Мола, рядом с памятником Жюлю Верну, Рэнди вглядывалась в морскую даль. Едва видимый уже катерок мчался на юг.

— Но на борт он попал?

— О да, — подтвердил Макс. — И когда все поднялись на борт и подняли якорь, я не заметил никакой суматохи — ни драки, ничего, так что, наверное, он нашел себе укрытие. А что случилось с твоими подопечными?