Парижский вариант - Ладлэм Роберт, Линдз Гейл (2008)

Агент отпустил дверь и, не дожидаясь, пока та захлопнется, рванулся вперед. Террорист внезапно обернулся, изумленно прищурив голубые глаза, — слишком рано, Джон надеялся ударить его в спину, — вскинул автомат, готовясь выстрелить... Времени не оставалось. Джон метнул нож — плохо сбалансированный, не предназначался он для метания — и ринулся за ним вслед.

Крутясь, нож врезался террористу под ребра рукояткой в тот самый миг, когда тот спустил курок, безнадежно сбив прицел. Короткая очередь выбила осколки бетона из-под самых ног агента, а в следующий миг тот уже врезался в своего противника, прижимая того к боку новенького «вольво». Размахнувшись, Джон от души врезал террористу, но тот только фыркнул кровавыми брызгами и попытался приложить агента автоматом по виску. Джон отшатнулся... и тут за спиной его хлопнул выстрел из пистолета с глушителем.

Из груди террориста выплеснулся фонтанчик крови, едва не забрызгав агента. Джон резко обернулся. В дверях стоял Питер, обеими руками сжимая свой «браунинг».

— Извини, Джон. Времени нет морды бить. Пора уносить ноги. Моя машина на стоянке. Прокатная; на ней я вывозил Марти из госпиталя Помпиду, так что о ней вряд ли кому известно. Рэнди, обшарь этому бедолаге карманы. Разберемся, кто он, черт побери, такой. Джон, возьми его пушку. Скорее же, черт!

* * *

Близ Бумеле-Сюр-Сен, Франция

Бывают мгновения, определяющие судьбу человека. Генерал граф Ролан Лапорт сердцем чувствовал, что для него такой момент наступил. Оперев могучее, сильное тело о парапет высочайшей башни своего родового замка, генерал смотрел в ночь, считал звезды на небосводе, будто свои собственные. Венчавший утес из красного гранита замок, построенный еще в тринадцатом веке, а прадедом нынешнего графа восстановленный во всех деталях, сегодня озаряла растущая луна.

Чуть в стороне виднелись едва заметные руины замка прежнего, еще эпохи Каролингов, построенного на месте франкской крепости, стоявшей, в свою очередь, на месте укрепленного лагеря римских легионеров. История и судьбы этой земли, этих замков, и рода Лапортов переплетались неразрывно. Лапорты сами были историей Франции, а некогда — и ее правителями. Это служило Ролану Лапорту источником бесконечной гордости — и непреходящего чувства ответственности.

В детстве он мечтал о недолгих визитах в родовое гнездо. Такими ночами он с радостью отправлялся в постель, надеясь увидеть во сне бородатого воителя — франка Даговика, почитавшегося в семье основателем рода, чья мужская линия, не прерываясь, обрела в конечном итоге имя Лапортов. К десяти годам он уже листал древние манускрипты из замковой библиотеки — времен Каролингов, Капетингов, средневековые иллюстрированные фолианты, — хотя еще не владел ни латынью, ни старофранцузским. Он бережно держал старинные книги на коленях, покуда дед пересказывал ему семейные предания, в которых сплетались Лапорты и Франция, Франция и Лапорты... неразделимые во впечатлительном детском рассудке. Прошедшие годы только укрепили в сознании генерала эту связь.

— Мой генерал? — На площадку вышел Дариус Боннар. — Доктор Шамбор предупреждает, что будет готов через час. Время начинать.

— Есть новости о Джоне Смите и его сообщниках?

— Нет, сударь. — Боннар вздернул подбородок, чтобы скрыть смущение в глазах. Коротко остриженные светлые волосы в лунном свете были почти невидимы. — После клиники — никаких.

Он снова вспомнил соратника, убитого в подземном гараже.

— Жаль, что мы потеряли бойца, — проговорил Лапорт, словно читая мысли своего адъютанта. Впрочем, все хорошие командиры в этом схожи: выше, чем жизни своих людей, они ценят лишь задание, которое должны выполнить. Голос его был исполнен доброты и великодушия. — Когда с этим будет покончено, я лично напишу семье погибшего, чтобы выразить благодарность за его самопожертвование.

— Это не жертва, — заверил его Боннар. — Ради благородной цели можно заплатить любую цену.

* * *