Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

Оратор выбросил вверх правую руку в нацистском салюте. Рука опустилась, и тотчас из громкоговорителей зазвучал голос: странный, низкий и режущий слух. Истерические ноты вызывали в памяти речи Гитлера, но на этом сходство кончалось. Говоривший больше отвечал требованиям своего времени: выкрикам предшествовали трезвые рассуждения, высказанные медленно, холодным тоном; вслед за тем он взвизгивал, чтобы усилить эмоциональное впечатление. В отличие от Гитлера, он не произносил своих обличении на одной пронзительной ноте — он играл на контрастах, временами доверительно обращаясь к аудитории, несомненно понимавшей, к чему он клонит, и награждавшей его одобрительными возгласами, подтверждающими правильность его суждений. Век Водолея давно прошел — наступил век Манипулятора.

"Мы стоим у истоков, и будущее принадлежит нам!Но ведь вы это знаете, не так ли? Вы все, кто неустанно трудится здесь, в стране наших отцов, и в чужих странах, вы же видите, что происходит! И разве это не великолепно?Идеи, которые мы несем, не просто принимают — их жаждут, впитывают души и умы людей повсюду — вы это видите, слышитеи знаете!Я далеко от вас, но я слышу вас и принимаю вашу благодарность, хотя не считаю, что заслуживаю ее. Я всего лишь вашголос — голос людей всего мира, справедливо недовольных происходящим. Надеюсь, вы все понимаете, насколько тяжело наблюдать, как низшие расы заставляют нас расплачиватьсяза то, что они — низшие! Как трудолюбивых людей лишают плодов их тяжкого труда те, кто не желает и не способен работать или слишком безумен, чтобы даже пытаться что-то сделать! Разве должны мы страдать из-за их лени, тупости или безумия? А если нерадивые, тупые и безумные станут править миром, они лишат нас нашего морального превосходства, подавят нас своей численностью,опустошат наши закрома во имя человеколюбия! Однако какое это человеколюбие, друзья мои, ведь все они подонки!..

Но они не смогут этого сделать — и не сделают, потому что будущее принадлежит нам!

Наших врагов повсюду охватывает все большее смятение, они растеряны перед лицом того, что надвигается на них, не знают, кто с нами, кто нет, а в глубине души они приветствуют наш прогресс, даже если и отрицают наши идеи. Идите же вперед, мои солдаты. Будущее принадлежит нам!..

Снова загремели аплодисменты, и огромный, расчищенный в лесу стадион огласили звуки гимна «Horst Wessel»[67], исполняемого оркестром. Между тем в заднем ряду двое мужчин, аплодировавших и кричавших вместе со всеми, стали тихо переговариваться, опознав один другого по подбритым бровям.

— Безумие! — сказал по-английски француз.

— Весьма похоже на речи Гитлера, которые мы видели в кинохронике, — добавил чиновник голландского министерства иностранных дел.

— Думаю, вы не правы, мсье. Этот фюрер вызывает куда больше доверия. Он не навязывает своих взглядов толпе, оглушая ее криками. Он ведет людей к своей цели, задавая по видимости вполне резонные вопросы. Потом вдруг взрывается и сам дает ответы, которые хотят услышать от него. Он мыслит динамично — право же, это очень умно.

— А ктоон, как вы думаете?

— Полагаю, это может быть кто угодно из крайне правых в бундестаге. Согласно указаниям, я записал его речь, чтобы в нашем департаменте могли наложить его голос на имеющиеся у нас образцы голосов, если, конечно, нелепая маленькая машинка в моем кармане справилась со своей задачей.

— Я не связывался со своей конторой уже больше месяца, — заметил голландец.

— Надо все-таки отдать должное нашим начальникам. Сателлиты выявили эту вырубку в лесу так же, как почти тридцать лет назад самолеты увидели из стратосферы ракеты на Кубе. Наше начальство не приняло официальных объяснений, что это-де убежище очередной дальневосточной религиозной секты. И оказалось право. — А у нас были убеждены, что затевается хитроумная интрига, когда здесь стали набирать иностранных строительных рабочих.

— Я работал простым плотником, а вы?