Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

Нет, что-то не так, случилось нечто такое, чего Дурбейн не мог понять, существовал только один способ все выяснить. Он взял трубку телефона, по которому можно было связаться с любым сотрудником посольства без всяких ограничений, и набрал номер апартаментов Кортленда.

— Слушаю.

— Господин посол, это Роберт Дурбейн из центра связи.

— Привет, Бобби, — неуверенно произнес Кортленд. — Как дела?

— Об этом, наверно, я должен спросить вас, сэр. — Определенно что-то не так. Обычно невозмутимый работник Госдепартамента чувствовал себя неловко. -Я имею в виду вашу жену, конечно. Слышал, она в больнице.

— Врачи делают все возможное, что тут еще сказать. Благодарю вас за участие, у вас есть ко мне еще что-нибудь?

— Да, сэр. Держится в строжайшей тайне, что Дру Лэтем жив, но я работаю в тесном контакте с полковником Витковски, поэтому в курсе дела, знаю также, Дру сейчас у вас. Так вот, мне бы хотелось поговорить с ним.

— О... вы меня несколько ошеломили, мистер Дурбейн. Не кладите трубку, пожалуйста.

Линия замолчала, тишина нервировала: там, похоже, принимали решение. Наконец в трубке послышался голос Дру:

— Да, Бобби?

— Я оставил вам пару посланий. Вы не позвонили.

— И не написал. Кроме того, что в меня стреляли и чуть не отправили в мир иной, у меня тут было дел по горло да еще кое-какие неприятности.

— Представляю. Однако, мне кажется, нам надо поговорить.

— Правда? О чем?

— Как раз это я и хочу выяснить.

— Это что, шарада? Я в них не силен, вы же знаете.

— Я знаю, что мне надо поговорить с вами, и не по телефону. Это возможно?

— Одну минуту. — И опять наступила пауза, но короче предыдущей. — Хорошо, — сказал Лэтем в трубку. — Есть лифт, о котором я не подозревал, он останавливается у вас на этаже. Я приеду вместе с тремя вооруженными пехотинцами, и вы очистите коридор. Будем через пять минут.

— Все так далеко зашло? — тихо спросил Дурбейн. — Я? Я вдруг стал опасной зоной?

— Разберемся, Бобби.

Через семь минут двадцать восемь секунд Дру сидел на единственном стуле перед столом Дурбейна, пехотинцы уже обследовали кабинет, оружия не нашли.

— Что за чертовщина? — спросил главный оператор центра связи. — Бога ради, чем я так провинился, чтобы ко мне применяли гестаповские методы?

— Возможно, вы выбрали очень точное слово, Бобби. Гестапо — нацистская лексика.

— Что вы такое говорите?

— Вы знаете женщину по имени Филлис Крэнстон?

— Конечно. Она секретарь... как его... третьего или четвертого атташе, ниже поверенного в делах у посла. Ну и что?

— Она говорила вам, кто такой полковник Уэбстер и где он находится?

— Да, но вообще-то могла и не говорить.

— Что вы имеете в виду?

— А кто, вы думаете, устанавливал связь между посольством и странствующим полковником Уэбстером? Две или три смены отелей. Бесконечные ваши с миссис де Фрис передвижения — даже Витковски не мог за всем уследить.

— Значит, все сохранялось в тайне?

— На мой взгляд, избитая фраза «совершенно секретно» наложилась на не менее затасканный «приказ по части», Почему, вы думаете, я был так груб с Крэнстон?

— Я не знал.

— Я потребовал, чтоб она сказала, откуда оназнает. Даже угрожал ей разоблачением, а это нелегко, ведь у меня мать была алкоголичкой. Жуткая болезнь.

— Что она вам сказала?

— Сломалась, расплакалась, несла какую-то религиозную чепуху. Накануне она пьянствовала, так что сопротивление у нее было на нуле.

— Вы, должно быть, хорошо ее знаете.

— Хотите честно, Дру?

— Поэтому я и пришел, Бобби.