Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

— О, oui. А что это такое?

— Это называется сигнальной ракетой, — сказал Диец, вынимая короткую, покрытую картоном трубку из правого кармана и зажигая запал спичкой. Он выглянул за угловую балясину, помедлил, глядя на запал, а потом бросил ее вверх над узкими ступеньками мимо охранника. Застигнутый врасплох неонацист резко обернулся на звук ракеты, пролетевшей мимо него и упавшей на пол: прежде чем он успел что-либо сообразить, раздался ослепительный взрыв, и тысячи раскаленных искр обожгли ему глаза и тело. Он закричал, дремавший позади охранник в ужасе вскочил со скамейки, контуры его фигуры вырисовывались за полыхавшим огнем. В панике он начал беспорядочно стрелять из полуавтомата, поливая огнем всю узкую черную лестницу. Адриен закричала от боли — пуля попала ей в ногу. Диец рванул ее на себя, а помощник Монлюка, крепко удерживаемый Вторым, вдруг резко выдохнул, и голова его поникла — ему прострелили череп. Спецназовец повернул свое скорострельное оружие за балясину и обстрелял проход. Второй охранник закружился на одном месте, а затем рухнул на саму ракету. Везде клубился черный дым. Диец подхватил девушку на руки и отнес ее вверх по ступенькам.

— Давайте сюда этого сукина сына! — приказал он по-французски Второму.

— El est mort, capitainel.[170]

— Мне наплевать на его будущее, мне нужна только его рука и не слишком холодная!

В коридоре четвертого этажа, слева по лестнице, шел Диец, перебросив Адриен через плечо, а француз спецназовец тащил за собой нациста. Через шесть секунд они остановились у центрального сводчатого прохода. Лэтем, Витковски и Первый ждали. Диец осторожно опустил девушку на пол, к счастью, она была без сознания.

— Рана глубокая, — сказал полковник, — но кровотечение не сильное.

Он вытащил гарроту, быстро обмотал ее вокруг ноги девушки и затянул ремешки.

— Пока сойдет.

Первый и Второй прислонили мертвого нациста к внутренней стене слева, от тускло освещенного сектора размером с ладонь, по всей видимости электронного пропускного устройства. Если отпечаток соответствовал заранее введенному в компьютер, тогда, вероятно, открывалась громадная стальная дверь. Если же, однако, отпечаток не подошел бы, в помещении за толстыми стенами, напоминающем склеп, сработала бы сигнализация.

— Готовы, мсье? — спросил Второй, хватая правое запястье мертвого нациста.

— Подождите! — сказал Лэтем. — А если он левша?

— И что тогда?

— Тогда среагируют фотоэлектрические ячейки и прозвучит сигнал тревоги. Таков принцип.

— Но мы же не можем его разбудить и спросить.

— Этот мундштук... он держал его в левой руке... Проверим-ка карманы.

Они принялись обыскивать мертвеца.

— Мелочь и деньги — в левом кармане брюк, — продолжал Дру. — Пачка сигарет — в левом кармане пиджака; две шариковые ручки — в кармане пиджака справа,а костюм сшит на заказ, это не готовая одежда.

— Не понимаю...

— Левши предпочитают доставать карандаши и ручки из правого кармана — точно так же, как я, правша, лезу в левый. Так легче, вот и все.

— Ваше решение, мсье?

— Придется положиться на интуицию, — сказал Лэтем, глубоко дыша. — Передвиньте его на ту сторону, и я приложу к электронному устройству левую руку.

Француз перекатил тело по стене. Дру схватил левое запястье и, словно обезвреживая сложную мину, поместил руку немца внутрь и медленно, осторожно прижал ладонь к внутренней панели. Все затаили дыхание, и тут огромная стальная дверь тихо открылась. Тело нациста свалилось на пол, и четверо мужчин вошли внутрь. Комната, в которой они оказались, больше походила на декорацию из страшного сна, чем на жилое помещение.