Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

— У меня довольно приятные новости для вас, мадам, — по-французски сказал он, смущенно улыбаясь. — Я посмотрел последние операционные снимки: пройдя курс лечения, вы сможете владеть правой рукой по крайней мере процентов на восемьдесят. Однако вы лишитесь кончика среднего пальца. Конечно, можно будет поставить постоянный протез.

— Благодарю вас, доктор, это — небольшая потеря, спасибо вам. Я приду через пять дней, как вы сказали.

— Извините, мсье... ваше имя Лотам?

— Почти так.

— Вас просили позвонить, когда вам будет удобно, мсье С. в Вашингтон. Можете воспользоваться этим телефоном — оплата войдет в счет.

— Конечно, но в данный момент мне это не с руки. Если он позвонит еще, пожалуйста, скажите ему, что я уже ушел и вы не смогли передать мне его просьбу.

— Так нужно, мсье?

— Он будет благодарен вам за то, что вы не прибавили ему проблем.

— Понимаю, — улыбнулся доктор.

— А я нет, — сказала Карин, как только они вышли из больничного корпуса и направились по бетонной дорожке к автомобильной стоянке.

— Что «нет»?

— Не понимаю. Почему вы отказались поговорить с Соренсоном? По-моему, вам не помешало бы посоветоваться с ним: вы ведь говорили, что доверяете ему.

— Доверяю. Но дело в том, что он доверяет системе, в которой прослужил десятки лет.

— Ну и что?

— У него возникли бы неприятности из-за моего плана. Он сказал бы, что это в компетенции Управления, и только Управление решает, что делать дальше, а вовсе не я. И конечно, был бы прав.

— Если он прав, почему вы поступаете по-своему?.. Простите, не надо отвечать, это глупый вопрос.

— Спасибо. — Лэтем взглянул на часы. — Почти шесть. Как ваша рука?

— Не слишком хорошо. Анестезия отходит, но, слава Богу, через повязку не видно, что с рукой.

— Вы провели в операционной два часа, значит, пришлось много резать. Вы действительно хотите пойти со мной на встречу с Витковски?

— Даже если бы эта проклятая рука отвалилась, вы все равно не остановили бы меня.

— Но чего ради? Вы страшно устали, и вам больно. Я бы ничего не скрыл от вас, пора бы вам это знать.

— Я и знаю. — Они подошли к машине. Дру открыл дверцу; их взгляды встретились. — Я знаю, что вы не будете ничего от меня скрывать, и ценю это. Но вдруг я смогу подсказать что-то еще, когда пойму, что вы задумали. Почему вы не объясните мне?

— Хорошо, попробую. — Лэтем закрыл дверцу и, обойдя «рено», сел за руль. Включив мотор и выведя машину на, выездную дорожку, он сказал, чувствуя на себе пристальный взгляд Карин: — Кто такой Крёгер и какую власть он имел над Гарри?

— Власть? Какую власть? Он — явно нацистский врач, видимо, знающий, Гарри познакомился с ним в Хаусрюкских Альпах. Возможно, он лечил Гарри от какой-то серьезной травмы. Можно чувствовать признательность даже к врагу, если он врач и помогает тебе.

— К Крёгеру Гарри испытывал не обычную благодарность, — сказал Дру, следя за дорожными знаками, чтобы не пропустить съезда на Монмартр. — Когда я спросил Гарри, кто такой Крёгер, он ответил так, что я никогда этого не забуду: «Тебе может рассказать об этом Лесситер, не думаю, что это следует делать мне». Меня это пугает, леди.

— Вы правы, но это соответствует его поведению. Неожиданный взрыв эмоций, рыдания, крики о помощи. Это был совсем не тот Гарри, которого мы знали, не тот трезвый аналитический ум, не тот бесстрастный человек, о котором мы говорили.