Озорная леди - Холбрук Синди (1999)

– Вы не можете заставить меня выйти за вас замуж! – продолжала настаивать Чентел. Она закрыла глаза, чтобы не видеть требовательного мужского взгляда, который возбуждал в ней какие-то бессознательные желания…

– Нет, могу. – Голос его был очень низок, и в нем чувствовалась абсолютная уверенность в себе. Чентел приоткрыла глаза, ожидая от него еще какой-нибудь гадости, и она не ошиблась.

– В Ковингтон-Фолли мы нашли ящик контрабандного бренди и несколько рулонов французского шелка. К твоему сведению, контрабанда все еще считается преступлением. Я выдвину обвинение против твоего брата, если ты не согласишься.

– Это шантаж!

– Не я преступил закон, – парировал он.

Они оба замерли и стояли совершенно неподвижно. Инстинкт подсказывал Чентел, что надо отказать лорду и бежать со всех ног. Но она привыкла в первую очередь заботиться не о себе, а о брате, и не могла допустить, чтобы он пострадал в результате ее решения. Она наклонила голову:

– А нельзя сделать так: объявить о нашей помолвке, а через месяц ее разорвать? Разве этого будет недостаточно?

– Нет, это нас не спасет. – Его горячее дыхание ласкало ее волосы, и по телу пробежала дрожь.

– Что ж, я вынуждена согласиться, ведь у меня не остается выбора. – Слезы обиды выступили на ее глазах. Она подняла голову и замерла, пораженная его взглядом.

Он наклонялся к ней все ближе и ближе. Сердце Чентел затрепетало. Его губы находились в каком-то миллиметре от ее рта, девушка вздохнула и невольно приподняла подбородок; веки ее сами собой опустились. Она была уверена, что он вопьется в ее губы жарким поцелуем.

Но поцелуя не последовало. Вместо этого он вдруг отпустил ее, и она перестала чувствовать его тепло. Чентел открыла глаза: каким-то образом Сент-Джеймс очутился в противоположном углу комнаты. Еще мгновение назад он был рядом с ней, и вот… Она встряхнула головой, чтобы избавиться от одурманившего ее тумана.

– Наш брак будет фиктивным, – сказал он ледяным тоном. – После шести месяцев в случае, если… если между мужем и женой не существовало супружеских отношений, его признают недействительным.

Чентел, не зная, радоваться этому или огорчаться, пробормотала:

– Да, понимаю. Это мне подойдет.

– Да. Это должно сработать. – Голос Ричарда казался теперь таким далеким. Чентел метнула на него пристальный взгляд: на лице ее мучителя не дрогнул ни один мускул, так что невозможно было сказать, о чем он думает. – Что ж, сейчас я принесу платье.

Чентел не знала, что и думать после этих слов: от страсти, блиставшей в его глазах, не осталось и следа.

– Благодарю вас, сэр. – Она вздернула подбородок. Пусть он происходит из самого знатного рода, но у нее есть собственная гордость.

Он сделал вид, что этого не заметил, и вышел из комнаты. Чентел подошла к кровати и устало опустилась на нее. Ее самолюбие было уязвлено, в Душе происходила борьба между чувством и честью. Господи, в какую историю она попала. Неужели ей придется выйти замуж за почти незнакомого мужчину и жить с ним под одной крышей в течение полугода, пока они не смогут расторгнуть брак. Ничего не видя вокруг себя, девушка прилегла на кровать. Усталость пересилила волнения и обиду, и Чентел уснула с мыслью о том, как она сможет пережить этот совершенно невероятный поворот событий.

3.

– Мисс Чентел! – радостно воскликнул старческим хрипловатым голосом мистер Тодд, когда открыл дверь и увидел свою хозяйку. – Мы так беспокоились за вас! Где вы были?.. – Тут его слабеющие глаза различили, что она стоит перед ним в том бальном платье, которое на ней было накануне вечером. – Как, мисс Чентел, вы не переоделись? – Но каково было его изумление, когда он увидел рядом со своей хозяйкой мужчину, с суровым видом стоявшего за ее спиной. – Вы не одна!

– Это Ричард Сент-Джеймс, граф Хартфорд, – представила Чентел Ричарда и, покраснев, добавила: – я все объясню позже.