Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

— Он отрицал возможность того, что Штрассер вообще мог жить здесь. А это очень подозрительно. Нацисты какое-то время контролировали Интерпол — незадолго до начала Второй мировой войны, — и кое-кто считает, что эта организация так до сих пор не очистилась от них. Я не удивлюсь, если выяснится, что этот парень находится на содержании у какой-нибудь из этих рэкетирских банд, защищающих нацистов. Теперь ваш вооруженный священник...

— Мой вооруженный священник настаивал на том, что у него нет никакой связи со Штрассером, но я ему не верю.

— Готова держать пари, что он позвонил Штрассеру в тот же самый момент, когда вы вышли за дверь.

Бен задумался.

— Если он звонил Штрассеру... Что, если нам удастся каким-то образом организовать запись телефонных разговоров вдовы?

— Мы можем попросить Мачадо. Возможно, он или сам может устроить это, или знает, к кому следует обратиться.

— Кстати, об “обратиться”. Вы знаете, как выглядит этот парень?

— Нет, но мы должны встретиться с ним прямо перед входом.

Улица была переполнена народом, отовсюду раздавалась хриплая, искаженная слишком сильным звучанием музыка — однообразный рок из расставленных прямо на тротуаре динамиков, какие-то оперные арии, танго из расположенной поблизости кантоны. Портеньос[68] прогуливались по вымощенной брусчаткой каминито — пешеходной улице, — толпились возле открытых прилавков развернутого прямо на улице рынка. Люди то и дело входили в ресторан и выходили наружу, натыкались на Бена и Анну, но ни один даже и не подумал попросить извинения.

Вдруг Бен заметил стайку молодых парней лет около двадцати — вернее, банду хулиганов из восьми, а то и больше человек. Они целеустремленно направлялись к нему и Анне, громко переговариваясь между собой, смеясь, пьяные от алкоголя и тестостерона. Анна что-то пробормотала Бену краем рта, но он не разобрал ее слов. Некоторые из парней смотрели на него и Анну с чем-то большим, чем праздное любопытство. Через несколько мгновений банда окружила их.

— Беги! — крикнул он, и тут же получил удар кулаком в живот.

Он закрыл живот обеими руками — в этот момент кто-то ударил его в левую почку (ногой!) — и ринулся вперед, чтобы отбить нападение. Он услышал крик Анны, донесшийся, казалось, откуда-то издалека. Он был окружен со всех сторон, а его противники, хотя и были на вид подростками, похоже, имели некоторое представление о боевых искусствах. Он не мог вырваться, и на него сыпались удары. Боковым зрением он увидел, как Анна с неожиданной силой отбросила в сторону одного из нападавших, но в нее тут же вцепилось несколько рук. Бен снова попытался вырваться из окружения, но был отброшен назад градом ударов кулаков и ног.

Он заметил блеск ножей, и тут же лезвие полоснуло его по боку. Почувствовав резкую боль, он ухватил руку, державшую нож, резко вывернул ее и услышал визгливый крик. Он отмахивался ногами, как мог, яростно бил кулаками, несколько раз кого-то достал, но затем почувствовал сильный удар коленом в ребра и почти одновременно еще один удар коленом в живот. У него перехватило дыхание, он застыл, беспомощно хватая ртом воздух, но тут кто-то метко ударил его ногой в пах, и он сложился вдвое от нестерпимой боли.

В этот миг он услышал завывания сирены и крик Анны:

— Сюда! Сюда! Слава Богу!

Одновременно чья-то ступня врезалась ему в голову, и он почувствовал во рту вкус крови. Он выбросил руки вперед. Это движение было не только оборонительным, но и попыткой схватить любого, кто окажется рядом, и хоть на мгновение прикрыться им от избиения, а потом услышал новые кричащие голоса, шатаясь, выпрямился и увидел двух полицейских, оравших на хулиганов.

Один из полицейских обхватил его за плечи и проорал в самое ухо: