Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

Хотя крыша красного “Тауруса” была разбита, водительская дверь отворилась на удивление легко. Перед тем как начать обшаривать карманы безголового человека, Коннелли надел резиновые перчатки; их носили с собой специально для такого вот случая, когда одежда погибшего залита кровью.

— Прочти мне имя, я передам его диспетчеру, — окликнул напарника Грейдон.

— Водительские права на имя Дюпре. Арлисс Дюпре, — ответил Коннелли. — Адрес — Глебс-роуд, Арлингтон.

— Вот и все, Берт, что нам нужно было узнать, — сказал Грейдон. — И тебе вовсе не обязательно студить ж...у на холодном ветру. Теперь мы можем спокойно подождать в машине.

Здание, в котором разместился “Фонд Ленца”, было выстроено в стиле “баухаус” — сплошное стекло и мрамор. В ярко освещенном вестибюле стояло множество простых белых кожаных стульев и диванов.

Анна попросила секретаршу позвонить в офис директора. Он был на месте, она уже узнала об этом, позвонив по телефону с дороги.

— Как мне сказать, кто хочет видеть доктора Ленца? — осведомилась секретарша.

— Меня зовут Анна Наварро. Я агент министерства юстиции Соединенных Штатов Америки.

Она уже подумала о том, не стоит ли ей попытаться проникнуть к Ленцу, воспользовавшись вымышленным именем, и отказалась от этой идеи. Она сказала Бену, что лучший способ обыграть этого человека заключается в том, чтобы не вести с ним игры, и чем дальше, тем больше утверждалась в этой мысли. Стоило Ленцу хотя бы поверхностно проверить ее личность, и он узнал бы о ней вполне достаточно для того, чтобы выяснить, что она объявлена государственной преступницей, и открыть на нее охоту. Но как это сказалось бы на вероятности встречи с ним? Если их теория насчет Алана Бартлета была верной, то Юрген Ленц вполне мог знать об Анне больше чем достаточно. Но он не знал — не мог знать, — что удалось узнать ей, и что она могла передать другим. Она должна положиться на его любопытство, его высокомерие и, более всего, на его желание полностью контролировать ситуацию. Он наверняка захочет узнать, не поставила ли она его в опасное положение, причем узнать лично.

Секретарша сняла трубку стоявшего перед ней телефона, негромко произнесла несколько слов, а затем протянула трубку Анне.

— Прошу вас.

Женщина, ответившая по телефону, говорила учтиво, но твердо.

— Боюсь, что график доктора Ленца на сегодня полностью забит. Может быть, вы согласитесь договориться о встрече на другой день? В связи с предстоящим Международным форумом по вопросам здоровья детей мы все заняты по горло.

Он старается уклониться от встречи, но почему? Потому что узнал о том, какую организацию она представляет, или потому что уже слышал ее имя? Не исключено, впрочем, что женщина даже не потрудилась передать ему сообщение.

— Это действительно не может ждать, — сказала Анна. — Я должна увидеть его как можно скорее по чрезвычайно срочному вопросу.

— Не могли бы вы сказать мне, о чем вы желаете говорить с доктором Ленцем?

Анна на секунду заколебалась.

— Пожалуйста, сообщите ему, что это проблема, о которой я могу сообщить только лично ему.

Она положила трубку и, сдерживая волнение, принялась расхаживать по вестибюлю.

“Вот я и оказалась в логове зверя, — думала она. — В средоточии мрака, где полно воздуха и света”.

Стены, облицованные белым каррарским мрамором, были почти пусты, если не считать висевших тут и там сильно увеличенных фотографий, на которых были запечатлены эпизоды различных гуманитарных акций, проводившихся “Фондом Ленца”.

Снимок семьи беженцев — беззубая сгорбленная старуха, изможденные, подавленные муж и жена, их дети, одетые в грязное тряпье. Простая подпись: “Косово”.

Что это значило? Какое отношение “Фонд Ленца” мог иметь к беженцам?