Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

Сопротивлению удалось вывести из Шлосса десятки пленников, а нацисты так и не догадались, куда они подевались.

Фриц Нойманн, будучи еще восьмилетним мальчиком, помогал своим родителям и их друзьям, и запутанные пещерные лабиринты на всю жизнь запечатлелись в его памяти.

Старик первым покинул лыжный подъемник; Бен сразу же последовал за ним. Горнолыжные трассы находились на северном склоне горы, Шлосс располагался на противоположной стороне, но Нойманн решил, что добраться до входа в пещеру будет легче отсюда.

Их лыжи были снабжены креплениями “рандонэ”, которые позволяют держать пятку в свободном положении при ходьбе по равнине и фиксировать ее для спуска с гор. И, что еще важнее, эти крепления можно надевать не только на лыжные ботинки, но и на альпинистскую обувь. Нойманн подобрал снаряжение для обоих: двенадцатизубые кошки, какими австрийские альпинисты предпочитают пользоваться на твердом льду, головные фонарики, ледорубы с ременными петлями, чтобы не вырывались из рук, ледовые крючья, веревки, страховочные пояса и карабины.

Все нашлось в магазине.

Оружие, которым хотел запастись Бен, оказалось не так легко найти. Впрочем, они находились в стране охотников, и у многих из друзей старика имелись и охотничьи ружья, и пистолеты. Один из обладателей оружия согласился расстаться с частью своего арсенала.

Облачившись в альпинистские куртки, ветрозащитные штаны с гетрами, надев на головы лыжные шапочки, а на руки тонкие непромокаемые перчатки, они поднялись на лыжах почти до вершины горы, а оттуда, застегнув задники на креплениях, устремились вниз, выходя на южный склон. Бен считал себя хорошим лыжником, но Нойманн оказался прямо-таки феноменом, и Бену пришлось прилагать все силы и умение, чтобы не слишком отставать от своего немолодого спутника, который стремглав мчался по нетронутому, девственно чистому снегу. Воздух был морозным, и кожа на лице Бена — во всяком случае, небольшие участки, оставшиеся неприкрытыми — скоро начала испытывать резкую боль. Бену казалось поразительным, что Нойманн находит дорогу с такой уверенностью, пока он не увидел на одной из елей пятно красной краски, которое, вероятно, обозначало путь.

После двадцатиминутного спуска они очутились возле расселины, являвшейся началом глубокого ущелья. Здесь же начинался лесной пояс горы. Они остановились футах в десяти от края, сняли лыжи и спрятали их в роще.

— До пещеры, как я вам уже говорил, очень трудно добраться, — сообщил Нойманн. — Теперь нам предстоит спуститься вниз по веревке. Вы ведь сказали, что знаете, как это делается, да?

Бен кивнул, внимательно осматривая обрыв. Ему показалось, что здесь сотня футов, возможно, немного меньше. Отсюда он мог видеть также и Шлосс Ленца, но замок находился настолько далеко внизу, что казался макетом, изготовленным руками архитектора.

Нойманн извлек особым образом смотанный канат. Бен с большим облегчением увидел, что это настоящая альпинистская веревка, причем отличного качества, с оплеткой из крученого нейлона.

— Одиннадцать миллиметров, — сказал Нойманн, заметив его взгляд. — Вас устроит?

Бен снова кивнул. Для такого спуска веревка подходила, как нельзя лучше. Тем более если это было нужно, чтобы разыскать Анну.

Отсюда он не видел входа в пещеру и предполагал, что это простая дыра посередине обрыва.

Нойманн опустился на колени около торчавшего из-под снега скального обнажения, вынул из висевшего на поясе специального чехла молоток и принялся забивать в трещины крючья. Каждый крюк входил в камень с упругим звоном, свидетельствовавшим о том, что никакая сила не сможет выдернуть его из гнезда.

Затем, закрепив веревку на большом валуне, он пропустил ее через крючья.

— Попасть в пещеру не так-то просто, — объявил он. — Нужно спуститься по веревке и, раскачавшись, запрыгнуть в отверстие. А теперь надеваем пояса и кошки.

— Как насчет ледорубов?