Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (2007)

Дэвид опять постучал костылем. И снова – два раза. После чего последовали два мягких удара. Действуя так, он рассчитывал на вполне определенный эффект: подобное негромкое и ритмичное двойное постукивание, производимое через равные промежутки времени, в состоянии лишь пробудить любопытство, но оно не может служить достаточным для охранника основанием, чтобы вызвать у него беспокойство и заставить его поднять тревогу.

На этот раз Сполдинг услышал шаги караульного. Охранник шел не спеша, вразвалочку, поскольку ничто не говорило ему о подстерегавшей его опасности. И если он покинул свой пост, то лишь для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Посмотреть, что там такое. Возможно, это ударяет о борт корабля принесенное течением бревно, каких немало плавает в гавани.

Едва караульный вышел из-за угла, как Сполдинг накинул ему на шею ремень и крепко стянул, чтобы тот не смог закричать.

А затем скрутил потуже пояс. Охранник упал на колени, лицо, насколько можно было видеть при тусклом свете, пробивавшемся через иллюминатор, потемнело, губы свело в невыразимой муке, вызванной удушьем.

Однако Дэвид не позволил своей жертве потерять сознание, поскольку был твердо намерен совершить переход через Альпы. Заткнув пистолет за пояс брюк, он нагнулся и вытащил из ножен, висевших на боку у охранника, штык – излюбленное оружие настоящих солдат, которое, вопреки расхожему мнению, редко когда примыкают к винтовке. Затем поднес лезвие к глазам охранника и произнес шепотом:

– Espanol или Deutsch?[74]

Человек в ужасе смотрел на него. Сполдинг плотнее сжал кожаный ремень. Охранник, закашлявшись, с огромным усилием поднял два пальца.

Дэвид снова прошептал, прижав лезвие к лицу под правым глазом:

– Deutsch?

Мужчина кивнул.

Конечно же он немец, подумал Сполдинг. И нацист. Об этом свидетельствовали и его одежда, и стрижка. Пенемюнде – это тот же Третий рейх, империя в империи. И работающие в нем специалисты должны находиться под охраной собственной стражи.

Дэвид провел слегка по лицу противника лезвием штыка. Под глазом появилась кровавая полоска. Охранник открыл испуганно рот.

– Делай все в точности так, как я прикажу, или лишишься глаз. Понял? – шепнул по-немецки Дэвид охраннику в ухо. Человек, едва не теряя сознание, снова кивнул.

– Встань и постучи в иллюминатор. Скажи, что у тебя срочное сообщение от… от Альтмюллера, Франца Альтмюллера! Попроси открыть дверь и расписаться в уведомлении о получении депеши… Давай же быстрее! И помни, этот нож будет находиться от твоих глаз всего лишь в нескольких дюймах.

Охранник, все еще пребывая в состоянии шока, поднялся, хотя и с превеликим трудом. Сполдинг, слегка ослабив петлю на его шее, подтолкнул своего пленника к иллюминатору и встал рядом с ним, следя, однако, при этом, чтобы из окна его не было видно. Левой рукой он держал ремень, в правой покоился штык.

– Давай! – прошептал Дэвид, помахивая угрожающе лезвием.

Сперва в голосе охранника ощущались напряженность и неестественность. Сполдинг подвинулся к нему ближе. Немец понял: от смерти его отделяют какие-то доли секунды, если он не сделает то, что требуют от него.

И он покорно выполнил все, что было приказано ему Дэвидом Сполдингом.

Было слышно, как внутри каюты зашевелились, послышалось ворчание, которое, впрочем, сразу же прекратилось, как только прозвучало имя Альтмюллера.

Невысокий, средних лет человек, еще не очнувшись ото сна, поднялся с койки и направился к стальной двери. На нем было только нижнее белье.