Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (2007)

Со вторым и третьим этапами плана, как казалось Альтмюллеру, все было ясно. Но успех их зависит сейчас от того, сколь удачно пройдут переговоры в Женеве. Эта прелюдия к более важным делам должна быть исполнена немецкой стороной без сучка без задоринки. Подставная фигура – обычная пешка в большой игре – обязана будет разыграть там все как по нотам.

Необходимо срочно подыскать кого-то на роль представителя немецкой стороны на переговорах в Женеве. Человека, которого никто не смог бы заподозрить в близких отношениях с правителями рейха и который в то же время был бы известным в сфере торговли лицом.

Альтмюллер устремил свой взор на бумаги, лежавшие на столе у лампы. Глаза у него устали, как, впрочем, и сам он, но он знал, что не сможет покинуть кабинет и пойти спать, пока не примет наконец приемлемого решения.

Приемлемое решение – его он должен был найти сам. Шпееру же останется лишь одобрить утром принятое Альтмюллером решение после беглого ознакомления с ним. И только так, для проформы. На обсуждение уже нет времени. Кандидатуру необходимо наметить как можно скорее.

Альтмюллер никогда не узнает, что именно подсказало ему нужное решение: письма ли в Йоханнесбург или примененный им подсознательно метод исключения. Но факт остается фактом: взгляд его привлекло одно имя. Имя, заставившее усиленно заработать его мозг. Он понял, что это – просвет. И тут же признал, что долгожданный выбор был сделан им исключительно по велению свыше.

Иоганн Дитрихт, припадочный наследник империи «Дитрихт фабрикен», мерзкий гомосексуалист, пристрастившийся к спиртным напиткам и склонный к тому же чуть что впадать в панику. Даже самому отъявленному цинику и в голову не придет, что этот тип поддерживает тесные связи с верховным командованием.

Так почему бы не выступить ему в роли посредника?

Стать своего рода посыльным?

5 декабря 1943 года

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Мрачно ударили бронзовые каминные часы. Шесть часов утра. Алан Свенсон посмотрел из окна на темные дома Вашингтона. Его апартаменты располагались на двенадцатом этаже, и из окна гостиной, где он сейчас стоял босиком в одном лишь купальном халате, открывался прекрасный вид на столицу.

Свенсон созерцал простиравшуюся перед ним панораму города чуть ли не целую ночь… Сегодняшний день не был исключением: он поступал так вот уже трое суток. Когда же генерал погружался в беспокойный, прерывистый сон, его одолевали кошмары. И он просыпался на мокрой от пота подушке. Жена, будь она с ним, стала бы уговаривать его обратиться к врачу Уолтеру Риду. И не отстала бы от него до тех пор, пока он, сломленный ее упорством, не согласился бы последовать ее совету. Но жены рядом не было. Он настоял на том, чтобы она осталась у своей сестры в Скарсдейле. В силу особого рода деятельности, которой занимался он в данный момент, у него был ненормированный рабочий день. В переводе на общедоступный язык это означало, что у Свенсона как человека военного просто нет времени для своей супруги, которой предначертано было судьбой стать женой военнослужащего со всеми вытекающими из этого последствиями. Она, жена офицера, отлично сознавала реальное положение вещей: ситуация сложилась тяжелая, и ее муж не мог уделять ей даже немного внимания и в то же время заниматься решением сложнейших проблем. Он не хотел, чтобы она видела, как приходится ему нелегко. И хотя понимал, что ей и так все известно, считал все же, что будет лучше, если она погостит немного в Скарсдейле.

О боже! Как можно поверить в такое!

Никто ни словом не обмолвился о сути дела. Никому не хотелось даже думать об этом.