Продавец красок - Александр Тарнорудер

– Да ну, – оживляется, – и что там с ними приключилось?

– Так, мелкая авария, столкнулись посреди ночи на пустой дороге и соорудили маленький костер из десятка машин.

– Э? Правда? Но ведь живы остались?

– Не-а! – говорю мстительно и разворачиваюсь от плиты. – Сгорели. Так что там у тебя за зуб на них вырос?

– Какой еще зуб, – трет лицо руками, – просто жлобье! Эй? А ты серьезно? Дай газету!

Этим всегда и кончается: сидит мужик за столом, не замечает, чего ест, в газету уставившись. Сижу напротив, пью кофе, наблюдаю. Вилка-то на полпути ко рту останавливается, потом взгляд поднимается от газеты и в меня упирается.

– А это точно из папки, ты не перепутала?

– Да откуда ей еще взяться?

Молчит, смотрит в тарелку, доедает остатки помидора в яйце, подбирает пармезан хлебом. Встает, не говорит ничего, подходит и прижимает мою голову к животу двумя руками.

– И что делать будем? – спрашивает.

Высвобождаю голову, чтобы ей помотать, мол, не знаю. Фыркаю ему носом в живот:

– Выкладывай начистоту! Что было-то?

Берет мою голову в руки и серьезно так говорит:

– Глядя на этих двоих, понимаешь, что такое человеческий мусор.

– А ты, значит, этот мусор сжег? – Помимо воли вырвалось, типун на язык, ну ей-Богу, а Владик отпустил голову и отвернулся.

– Выходит, – говорит тихо. – Только не нарочно.

– Верю, что не нарочно.

– Понимаешь, – вздыхает, – люди заходят разные, хорошие, плохие, застенчивые, наглые… А бывает отребье… Такой, знаешь, волчара с пустыми глазами… Обслуживай его.

– Оба два?

– Ну, да, – кивает. – А ты, что, всю папку успела посмотреть?

– На середине сломалась. Как начнешь читать местную прессу, так живот прихватывает, в больших дозах – опасно для здоровья.

– Ну и?.. Чего там?

– Пятеро погибших от несчастных случаев и семь слюнявых историй как раз для сюжета мыльных опер. Тошнит уже, оставшееся сам читай.

– Придется, наверное.

– Ладно, – говорю, – мы с тобой два доктора философии – так давай пофилософствуем: или это полная лажа, и над тобой кто-то хорошо подшутил, или это правда, и ты… – я замолкаю, потому что язык не поворачивается продолжить фразу.

– Ты это к чему?

– Диалектику в институте сдавал, научный подход проходил?

– Ну?

– Давай применять на практике. Сейчас я тебе покажу фотографии клиентов, а ты мне ответишь, что ты им продал. Мы составляем таблицу, в которой пытаемся, с одной стороны, выявить соответствие между названием краски и тем, что с этим клиентом произошло…

– А с другой?

– А с другой, ты колешься и рассказываешь все, что ты думал о своем покупателе, когда продавал ему краску.

– А если это неприлично?

– Стерплю как-нибудь – терплю ведь тебя, охальника, уже столько лет.

– Тогда давай с негатива начнем. Марио сказал, что счет тринадцать – шесть, а пять ты уже обнаружила.

– Про троих я знаю: Alpine Echo попал в лавину, Sleepy Pink, скорее всего, уснул за рулем, а Berry Wine был слишком пьян, чтобы осторожничать, и попал под Sleepy Pink. Так?

– Да вроде…

– Авария на Аялоне – кто эта девица?

– Lady Di[40].

– Шикарно! А что она тебе такого сделала?

– Ничего.

– Не ври.

– Не мне.

– Колись давай!

– Сестренку ударила.

– Так, и за это…

– Выходит, что так.

– Погоди, – говорю, – дай-ка я вырезки надпишу.

Вытаскиваю из конверта статью про Давиди.

– Про Дани Давиди я запомнила: Kind Sky, может, поэтому он и выжил, а вот братец его чем тебе насолил?

– Ничем.

– Вован, ты опять за свое?

– Я еще когда в охране стоял видел, как он с женой повздорил; так он захлопнул дверцу перед ее носом и уехал, оставил на стоянке. Она просто остолбенела, даже не сразу сообразила такси вызвать.