По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (2014)

— Извините, — говорит официантка, убирая грязную пепельницу и ставя на ее место перевернутую вверх донышком чистую. Влажной тряпкой протирает крышку стола, а заодно и пятно под пепельницей.

Я улыбаюсь ей. Это хорошенькая черноволосая девушка моего возраста, может, чуть старше; в одной руке у нее поднос.

— Вам что-нибудь принести?

У меня только один шанс: надо вести себя так, как ведет себя всякий, у кого не спрашивают документа, подтверждающего возраст.

— «Хайнекен», пожалуйста.

— И мне тоже, — говорит Эндрю, подходя сзади с кием в руке.

Увидев Эндрю, официантка пялит на него глаза, а я наслаждаюсь этой сценой, как недавно он наслаждался в лифте. Придя в себя, она кивает, бросает на меня взгляд («Ну и повезло же тебе, сучка», — читаю в ее глазах) и уходит.

— Вон тот парень еще раз сыграет — и стол наш, — произносит Эндрю, садясь на пустой стул.

Возвращается официантка, ставит перед нами пиво:

— Захотите еще чего, помашите рукой.

— Она не спросила у тебя документа, — говорит Эндрю, наклоняясь ко мне через столик, чтобы никто не слышал.

— Да, но это не значит, что не спросит еще кто-нибудь… Со мной такое бывало. Мы с Натали однажды успели уже напиться, как вдруг подошли и спрашивают, а потом выставили.

— Лови момент, пока есть возможность.

Он улыбается, берет пиво и делает быстрый глоток.

Я следую его примеру.

Зря, конечно, взяла с собой сумочку, не надо было, приходится все время за ней следить. Когда подходит наша очередь играть, я ставлю ее на пол под бильярдный стол. Мы находимся как бы в отдельной каморке, никого рядом нет, поэтому я не очень о ней беспокоюсь.

Эндрю подводит меня к стойке с киями:

— Выбирай, какой тебе больше по руке. Прикинь вес, длину…

Это становится забавно: он, кажется, действительно считает, что меня надо учить.

Прикидываюсь дурочкой, делаю вид, что стесняюсь, мало что понимаю; разглядываю выставленные в ряд кии, словно передо мной полка с книгами; наконец выбираю. Провожу рукой по всей его длине, потом как бы пробую ударить по шару, делаю вид, что прикидываю, каков он в руке. Понимаю, что со стороны выгляжу глупой, смазливой блондиночкой, которая в первый раз в жизни держит в руках кий, но у меня свое на уме.

— Кий как кий, не вижу, чем он отличается от других, — пожимаю я плечами.

Эндрю укладывает шары в треугольную рамку, равняет, осторожно поднимает рамку и кладет под стол.

Потом кивает мне:

— Хочешь разбить?

— Не. Давай ты.

Хочется полюбоваться на него, как красиво он будет наклоняться над столом, сосредоточиваться, — ох, он сейчас просто неотразим.

— Хорошо, — отвечает он и устанавливает биток.

Несколько секунд тщательно возит по кончику кия кусочком мела, кладет мел на бортик стола.

— Если ты раньше играла, — начинает он, занимая позицию перед битком, — тогда, наверное, знаешь основные правила. — Наставляет на биток кончик кия. — Бить можно только по белому шару.

Меня смех разбирает, но бог с ним, пусть позабавится.

Я смиренно киваю.

— Значит, так: тебе можно забивать в лузу только шары с полосками, понятно? Если ударишь по одному из этих, видишь, окрашенные, засчитывается в мою пользу.

— А вон тот черный? — указываю я на шар с цифрой 8 в середине стола.

— Если забьешь его до того, как забьешь все свои, — усмехается он, — ты проиграла. А если забьешь белый, теряешь ход.

— И это все?

Я принимаюсь усердно тереть мелом кончик своего кия.

— Пока да, — отвечает он.

Кажется, Эндрю опускает кое-какие правила, считает, что мне знать их не обязательно.

Эндрю наклоняется над столом, ставит пальцы на голубое сукно и кладет кий в основание большого пальца. Скользит им взад и вперед пару раз, прицеливается, делает паузу, бьет по шару, и все остальные раскатываются по столу.

«Неплохая разбивка», — думаю я.