По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (2014)

Пока он приканчивает остатки бургера и проглатывает последние ломтики жареной картошки, я исподтишка разглядываю его и вижу краешек татуировки, выступающей из-под коротких рукавов футболки. Вряд ли ему больше двадцати пяти, скорей всего, даже меньше.

— А лет тебе сколько? — спрашиваю.

Гм, вопрос довольно-таки личный, во всяком случае, так прозвучал. Надеюсь, он не станет усматривать в нем то, чего там нет. Но он, не моргнув глазом, сразу идет на сближение.

— Двадцать пять. А тебе?

— Двадцать.

Смотрит на меня, будто что-то прикидывает, молчит, потом слегка поджимает губы.

— Ну что ж, Кэмрин, сокращенно Кэм, двадцать лет, едет в Айдахо повидать сестру, которая только что родила… приятно познакомиться.

Улыбаюсь одними губами. Рановато еще по-настоящему, искренне улыбаться. Искренние улыбки часто неправильно понимают. Сохраню вежливую дистанцию, но не настолько, чтобы после нескольких искренних улыбочек оказаться в чьем-нибудь багажнике с перерезанным горлом.

— Так, значит, ты из Вайоминга? — спрашиваю я, потягивая коктейль.

— Ага, — кивает он. — Я там родился, но когда мне было шесть лет, родители развелись и мы переехали в Техас.

В Техас. Забавно. Возможно, мои страхи по поводу ковбойских сапог не так уж беспочвенны? Но он совсем не похож на техасца, во всяком случае, далек от стереотипа, какой сложился почти у каждого.

— Вот повидаюсь с папашей и отправлюсь туда. А ты?

Соврать или не соврать? Господи, да пошло оно все, блин… Он что, частный детектив, которого папочка отправил по моему следу? Я не назвала ни своей фамилии, ни адреса, ни номера телефона, что могло бы привести его к моему дому, чтобы, когда я вернусь, если вообще вернусь, оказаться в его багажнике с перерезанным горлом? Думаю, говорить правду гораздо легче, чем пытаться громоздить одну ложь на другую, отвечать на каждый вопрос враньем, поди потом запомни все это. Ехать в этом автобусе еще долго, тем более, как он сказал, нам вместе делать несколько пересадок.

— Из Северной Каролины, — отвечаю.

Он оглядывает меня с ног до головы:

— Из Северной Каролины? Гм, что-то не похоже. Там таких не бывает.

«Что? Что за чушь он несет?»

— А какие, по-твоему, девушки в Северной Каролине?

— Ты очень правильная.

— А ты нахал.

— Да нет, — с безобидным ворчанием в голосе отвечает он, — просто я такой человек, люблю резать правду-матку, а люди не понимают. Вот ты подходишь, например, к тому парню и спрашиваешь, какая у тебя попа в этих джинсах, большая на вид или нет, а он говорит: нет, не очень. Подходишь ко мне, задаешь тот же вопрос, а я говорю тебе правду. Ждешь одного, а получаешь другое, это и сбивает тебя с толку.

— Да что ты?

Никак не раскушу его, чудик какой-то, даром что имя назвал. Слегка чокнутый, даже заинтриговал меня.

— А ты что, не знала? — спрашивает таким тоном, будто истины, которые он изрекает, давным-давно всем известны.

Жду разъяснения. Но он молчит.

— Странный ты тип, — говорю я.

— А мне странно, что ты не задаешь вопросов.

— О чем?

Он смеется:

— Правда ли, что твоя попа кажется в этих джинсах большой.

Чувствую, что лицо мое перекосило.

— Вот еще… Я… Ммм…

Опять попалась. Ладно, если он хочет играть в такие игры, то и я не собираюсь расслабляться, хватит с него, что он уже два раза поймал меня. Я ухмыляюсь:

— Сама знаю, что моя попа в этих джинсах не кажется большой, так что в твоем мнении не нуждаюсь.

По его губам змеится дьявольски привлекательная улыбка. Он снова отхлебывает из бутылки, встает и протягивает руку:

— Кажется, наши восемь минут истекли.

Руку его принимаю, но, скорей всего, потому, что совершенно сбита с толку нашей дурацкой перепалкой. Он тянет на себя, помогая мне подняться.

— Вот видишь, Кэмрин, — говорит он, отпуская мою ладонь, — как много можно узнать друг о друге всего за восемь минут.