История целибата - Элизабет Эбботт (1999)

И аскеты, и врачи полагали, что сперма возникает вследствие переизбытка пищи, а средством, способствующим ее уменьшению, являются пост и усыхание тела. Чем более истощенным становится тело, тем это лучше для души. К продуктам, помогавшим его иссушать, относились чечевица, соленые оливки, инжир, виноград и сливы, соль, соленая рыба, рассол и уксус, лук-порей и печеный горох. Еда должна была быть сырой и холодной, чтобы охлаждать жар тела, приводивший к возбуждению чувственности. Излишество жидкости тоже составляло проблему, поскольку наполнение мочевого пузыря стимулировало другие органы. Здесь умеренность тоже была лучше изобилия.

Поэтому в борьбе за существование святой отец должен был хранить в своей примитивной келье продукты питания для духовных потребностей, которые налагали на него определенные ограничения. В углу был сложен запас сухих, потерявших вкус буханок хлеба, поддерживавших его существование, полученных в награду за тяжелую ручную работу. И, поскольку он всегда испытывал голод, этот сухой и твердый хлеб должен был время от времени вызывать в нем такое же искушение, как грезы о нагих, манящих женщинах.

Иногда случалось так, что долгие годы укрощения плоти и плотских стремлений – пост, молитвы, еда, бессонница – доводили святых отцов до срыва, который получил название адиафория[217]. Они уходили из своих тесных келий и бродили по пустыне, искали и собирали сочные травы, ели их, жадно высасывая соки, пытаясь избавиться от приступов боли, вызванной постоянным чувством голода, упорной и однообразной работой, а также медленным течением их одинокой жизни. На самом деле состояние адиафории беспокоило святых отцов даже больше, чем эротические фантазии, больше сексуальных прегрешений, которые они порой подмечали у других, а иногда сами не могли от них удержаться.

Порой эти искушения и прегрешения бывали весьма значительными. Мы не знаем, сколько святых отцов терзались из-за непроизвольных ночных семяизвержений или не могли устоять против искушения мастурбации[218]. Но из-за того, что страсть была такой сильной, а возможности для ее удовлетворения такими редкими, грехи были тяжкими. Женщины в тех краях иногда появлялись: они приходили с кочевниками или группами, искавшими своих братьев, отцов, мужей, ставших монахами, бывали там семьи, скрывавшиеся от налогов, а также авантюристки-куртизанки, спорившие на деньги, что смогут совратить святых отцов. Но шлюхи в этом плане переусердствовали. Для некоторых отшельников сам вид женщин после двадцати лет отсутствия общения с ними подавлял их моральные устои настолько, что они отчаивались в вечной любви к одному лишь Господу.

Некоторые из них шли дальше пустых мечтаний. Одну молодую девушку соблазнили на берегу реки в зарослях тростника, где несколько святых отцов не устояли перед folie а deux[219] и решили, что им надо заняться любовью[220]. Другой хворый и старый человек ушел от святых отцов, с которыми был связан, чтобы не быть им обузой. Они предупреждали его об опасности искушений, но он заверил их в том, что тело его уже умерло. Однако в селении оно вдруг ожило, и он обрюхатил дочь приютившего его доброго человека. Позже она отдала ему их ребенка, чтобы он заботился о младенце в пустыне. На самом деле так много святых отцов блудило с доступными женщинами, что их нередко делали козлами отпущения, обвиняя в нежелательных беременностях.

Отец Макарий[221] рассказал поучительную историю о деревенской девушке. Обнаружив, что забеременела, она обвинила в этом его, а не своего любовника. Разгневанные жители селения взяли отшельника под стражу, подвесили ему на шею закопченные горшки и, избивая, провели по селению с криками: «Этот монах обесчестил нашу девственницу, ловите его, хватайте»[222]. Такие обвинения – иногда ложные, иногда правдивые – стали настолько обычным делом, что святые отцы прекращали торговать с сельскими тружениками, женщины которых одновременно были и соблазнительницами, и жертвами.