Повесть о прекрасной Отикубо. Записки у изголовья. Записки из кельи (сборник) - Камо-но Тёмэй, Ёсисигэ-но Ясутанэ, Сэй-Сёнагон

– О нет, эту ночь я проведу возле госпожи. А ты ложись поскорее спать или в нашем закутке, или где сам знаешь, – начала было отнекиваться Акоги.

– Я только хочу передать тебе то, о чем рассказал мне мой гость. Это очень важное дело. Выйди ко мне хоть на минутку, – попросил он снова через служанку Цую.

Наконец Акоги отодвинула в сторону дверь и крикнула в сердцах:

– Ну, в чем дело? Что ты здесь буянишь? Меченосец обнял ее:

– Гость сказал мне: «Не спи один в такую дождливую ночь». Идем со мной!

Акоги засмеялась.

– Послушайте его! Вот нашел важное дело!

Но меченосец насильно заставил ее лечь с ним рядом и, не говоря ни слова, прикинулся спящим.

Сон не шел к Отикубо. Полулежа на своей постели, она стала перебирать струны цитры и тихо запела:

Когда весь мир земной

Мне кажется печальным,

Хочу средь горных скал

Убежище найти,

Навеки от людей укрыться.

Митиёри устал ждать и, подумав, что сейчас настала удобная минута – поблизости никого нет, – ловко при помощи кусочка дерева приподнял верхнюю створку решетчатого окна и пробрался в комнату.

Отикубо в испуге хотела было бежать, но он крепко сжал ее в объятиях.

Акоги, спавшая вместе с меченосцем в соседней комнате, услышала, как стукнуло окно. «Что там такое!» – в испуге подумала она и попыталась было вскочить с постели, но меченосец силой удержал ее.

– Пусти меня! Там створка окна стукнула. Пойду посмотреть, что случилось.

– А, пустое! Это собака. Или крыса. Нечего бояться. С чего ты так всполошилась? – уговаривал он жену.

– Нет, что-то неладно. Уж, наверно, ты подстроил что-нибудь. Оттого меня и не пускаешь.

– С чего бы это я стал строить козни! Успокойся, ляг! – Крепко обняв жену, он заставил ее лечь снова.

В страхе за свою госпожу Акоги горько плакала и сердилась, но вырваться так и не смогла.

– Ах, несчастье! Ах ты, бессердечный!

Между тем Митиёри, держа девушку в объятиях, распустил на ней пояс и лег рядом с ней на ложе. Вне себя от ужаса и отчаяния Отикубо заливалась слезами, дрожа всем телом.

– Вы так грустны! Мир кажется вам обителью печали. Вы хотите скрыться в глубине гор, где вас не настигнут вести о земных горестях, – попытался заговорить с ней Митиёри.

«Кто это так говорит со мной? – подумала Отикубо. – Ах, наверно, тот знатный юноша!»

И вдруг она вспомнила, что на ней старое платье и заношенные хакама! Девушке захотелось тут же умереть на месте со стыда, и она зарыдала. Вид ее печали невыразимо трогал сердце. Митиёри в душевном смятении не находил слов утешить ее.

Акоги была рядом, за стеною, и до нее донесся звук приглушенных рыданий госпожи. «Так и есть!» – подумала она и в тревоге хотела было бежать на помощь, но меченосец снова не пустил ее.

– Что же это! Погубил мою госпожу, а меня держишь силой! О, недаром мне почудилось что-то неладное, жестокий ты, низкий человек! – Акоги, не помня себя от гнева, вырывалась из рук меченосца.

А тот лишь посмеивался:

– Знать ничего не знаю, зачем зря меня винить! Вор не мог сейчас забраться в опочивальню твоей госпожи. Значит, там любовник. Какой толк бежать туда сейчас, подумай сама.

– Нечего прикидываться, будто ты здесь ни при чем, – рыдала Акоги. – Говори сейчас, кто этот мужчина? Ах, ужасное дело! Бедная моя барышня!

– Что за ребячество! – потешался меченосец. Акоги еще сильнее рассердилась на него.

– И я доверилась такому бессердечному человеку! – воскликнула она с горечью.

Меченосцу стало жаль ее.

– По правде говоря, молодой господин пожаловал сюда, чтобы побеседовать с твоей госпожой. Что здесь дурного? Зачем так шуметь? Видно, их союз был заключен еще в прежней жизни. Против судьбы не поспоришь.