Железный шип - Альгис Будрис (1967)

От толпы отделилась и выступила вперед Петра Джованс, люди чуть-чуть подались в стороны от нее. Она остановилась, сложив руки на животе, и принялась рассматривать его своими спокойными, умными глазами. Что ты можешь об этом знать? – подумал Джексон Белый, проверяя свои догадки на ней, и ему ужасно захотелось узнать то, о чем думает она и как она видит его; как научиться все время молчать, как она, и одновременно говорить глазами: Нет, не сейчас… но когда-нибудь, наверняка. Без рук, но смотреть – пожалуйста. Черт возьми, если ты окажешься именно той, какой я тебя представляю, то уж я – то постараюсь не подкачать и расшибусь для тебя в лепешку.

Белый начал прикидывать, кто это будет – она или кто-то другая, когда подойдет пора опробовать свои новые права посвященного Почтенного Джексона Черного Второго. Так или иначе, кто-нибудь ему наверняка достанется. Пройдет немного времени и у него появится сын, подрастет, получит имя и тогда все узнают о том, что собственное имя Белого – Джим. И когда-нибудь он уйдет на гон как Почтенный Джексон Серый, а в поселении появится Почтенный Джимсон, или, быть может, фермер Джим Петрас, которому будет доверено развеять его, Белого, прах, или, может быть, все сложится совсем иначе. Но как бы там не было, кто-нибудь, наверняка, покопается в его костях. Рассудив так, Джексон Белый подумал: если у него, так счастливо избежавшего сегодняшнего неприятного инцидента в предрассветной пустыне, и дальше все пойдет как думается, то не следует забывать и о том, что впереди его возможно поджидает короткий, но наверняка чертовски заковыристый список различных неприятностей и просто важных событий.

Он подумал о том, что, проведя все эти годы в беге вокруг Шипа и метании стрел, он не замечал, что все здесь катится ко всем чертя, под гору. Но это продолжалось с незапамятных времен, и когда он подумал о том, что своим глазами видит и видел следующих по этой наклонной дороге людей, вышагивающих по ней каждый на свой манер, но в соответствии с указаниями старейшин, то понял вдруг, что эта самая дорога в Возмир уж наверное вытоптана так же хорошо, как и беговая дорожка вокруг Шипа.

Что вы об этом знаете? – мысленно воскликнул он. Вот, например, я могу умереть прямо здесь, от внутренних повреждений, как это устроил Томсон Красный в прошлом году. Я тоже мог бы устроить такое, а вы, обнаружив это, наверно сказали бы что-нибудь вроде: "Вот черт, как неудобно-то". Но я в порядке и встану на ноги с минуты на минуту, и поэтому вы производите какие угодно шумы, только не этот. И даже, если бы я сейчас умирал… Как бы мне хотелось, чтобы сейчас подо мной на земле растекалась лужа крови. Вот тогда бы вы вели себя правильно. Но что вы можете об этом знать?

Петра повернулась и вплыла обратно в толпу так, чтобы все время оставаться в поле зрения Белого. Ему вдруг показалось, что она знает про него все. Не совсем понимая, зачем это делает, он подмигнул ей. И понял, что, наверное, немного сошел с ума, но это же нормально, когда тебе приходиться биться с птицами, внутри которых скрывались люди, когда у тебя есть такой замечательный брат, как Черный, который настолько прост, что с одинаковой легкостью может попросить у тебя прощения или убить тебя.

Когда Джексон Белый начал думать о том, где же находится кладбище неудачливых Почтенных – наверно где-нибудь за полями – из толпы народа вышел Первый Старейшина и дотронулся рукой до его плеча.

– Встань, Почтенный, – ты вернулся с добычей! – произнес старик громко и нараспев.

В не скрытых одеждой местах тело Первого было все в шишках, под коричневой натянутой и сморщенной кожей проступали кости. Зубов у Первого не было, и поэтому щеки его ввалились внутрь. Под глазами у старика набрякли мешки. В общем, для полноты картины ему не хватало разве что крыльев.

– Ты в порядке, сынок? – спросил он негромко.