Всему этому причина – судьба, которой угодно, чтобы я был несчастлив…

Паганини

В начале сентября Паганини на несколько дней съездил в Милан и вернулся в Парму 20 сентября. Он надеялся застать на вилле «Гайоне» Джерми, но, когда приехал туда, сердце его похолодело: вилла оказалась заперта.[179] Джерми задержался в Сарцане из-за болезни, а также потому, что очень тяжело переживал смерть матери. Паганини, оказавшемуся на вилле с одним только маленьким Акилле, огромный дом казался пустым, печальным, бесприютным.

По счастью, одиночество и печаль недолго угнетали скрипача, так как вскоре пришло неожиданное известие: Мария Луиза предложила ему стать членом Комиссии по делам придворного оркестра. Приглашение выглядело лестным, и он принял его с радостью и благодарностью.

«Гайоне, 4 ноября 1835.

Ваше Величество!

С чувством глубочайшей признательности воспринял я приятную новость о чести, какой Ваше Величество, наша государыня, удостоила меня, назначив членом Комиссии по делам придворного оркестра. Ничто, помимо моего здоровья, не помешает мне получить удовольствие от помощи, какую я могу оказать своими советами и примерами музыкантам этого оркестра, с тем чтобы они заслужили похвалу Вашего Величества. Прошу принять заверения в моем нижайшем почтении, а также в том, что буду счастлив повторить их у ног Вашего Величества, когда мне будет оказана такая милость.

С глубочайшим уважением

Вашего Величества нижайший и покорнейший слуга

Н. Паганини».

Председатель комиссии князь Стефано Санвитале, следуя указанию герцогини, повел себя по отношению к скрипачу в высшей степени учтиво и доброжелательно и попросил его изложить свои соображения о составе оркестра, как лучше организовать его и наладить работу.

Пармский оркестр оказался очень скромным: девять скрипок, два альта, две виолончели, четыре контрабаса, три флейты, три гобоя, три кларнета, два фагота, три английских рожка, две трубы, тромбон и литавры. Всего тридцать четыре музыканта, которые обычно занимали места по конкурсу и получали твердый оклад.

Еще несколько музыкантов назывались аспирантами,[180] так как предоставляли свои услуги лишь время от времени за небольшую плату или даже за некоторое вознаграждение. Их приглашали в основном, когда требовалось пополнить скромный состав оркестра. В 1835 году таких аспирантов насчитывалось шестнадцать: некоторые из них слыли очень хорошими музыкантами и приобретали опыт, участвуя в концертах. Мария Луиза, кроме того, имела в своем личном услужении двух певцов и певицу.

Во главе всей придворной музыкальной организации находилось несколько дирижеров, каждый из которых имел свои обязанности: один дирижировал только инструментальной музыкой, другой – только вокальным исполнением и так далее. В 1835 году в пармском оркестре работали Фердинандо Симонис, Джузеппе Никколини, Джузеппе Алинови, Фердинандо Орланд и Фердинандо Мелькьорри.[181]

По обычаю того времени оркестром дирижировала первая скрипка или maestro di cembalo – исполнитель партии клавесина, а если речь шла об опере, то управлял оркестром ее автор, по крайней мере в первые три-четыре вечера. Мы видели, что Паганини дирижировал Матильдой ди Шабран Россини, исполняя партию первой скрипки.

Джервазони говорит о Мелькьорри как о хорошем пармском скрипаче, и именно он дирижировал герцогским оркестром. В сентябре 1835 года в связи с неожиданной смертью Энрико Далль'Аста оказалось свободным место первой скрипки. Граф Санвитале поспешил объявить конкурс и, сообщая об этом 10 октября кавалеру Римонду, секретарю кабинета, писал:

«Было бы, наверное, очень полезно, если бы в комиссию вошел барон Никколó Паганини, который лучше кого-либо может высказать мнение о новой организации герцогского оркестра».