Святая Жанна - Шоу Бернард Джордж

Впрочем, был у них один общий недостаток. Для того чтобы понять историю Жанны, недостаточно понимать характер Жанны, нужно уметь разбираться в обстоятельствах эпохи. В условиях XIX–XX веков Жанна как личность была бы совершенно неуместна; так же неуместна, как если бы она появилась на Пикадилли сегодня в своих доспехах XV века. Чтобы увидеть ее в настоящем свете, нужно понимать христианство и католическую церковь, Священную Римскую империю и феодализм в том виде, в каком они существовали и понимались в средние века. Если вы путаете средние века с темными веками, если вы привыкли высмеивать вашу тетушку за то, что она носит «средневековые платья» (подразумевая платья, которые были в моде в 90-е годы прошлого века), и абсолютно убеждены в том, что со времен Жанны мир невероятно шагнул вперед как в моральном, так и в техническом плане, то вам никогда не осознать, почему сожгли Жанну, и тем более не вообразить, что и вы, возможно, голосовали бы за ее сожжение, если бы входили в число ее судей. А пока вы не сможете этого вообразить, вы не узнаете самого важного о Жанне.

Вполне естественно, что на этом у лоцмана с Миссисипи и вышла осечка. Марк Твен, «простак за границей», при виде восхитительных средневековых церквей не испытавший ни малейшего волнения, автор «Янки при дворе короля Артура», где герои и героини средневекового рыцарства — чудаки, увиденные глазами уличного мальчишки, был с самого начала обречен на провал. Эндру. Ланг был более начитан, но, так же как для Вальтера Скотта, средневековье для него было скорее цепью увлекательных романов об англо-шотландской границе, чем высокой европейской цивилизацией, покоящейся на католической религии. Протестантская закваска обоих писателей, все их воспитание и образование внушили им, что католические епископы, сжигавшие еретиков, были способны на любую подлость; что все еретики были либо альбигойцами, либо гуситами, либо иудеями, либо протестантами с самой безупречной репутацией и что инквизиция была сплошной камерой пыток, изобретенной специально для таких людей в виде подготовки к сожжению, — и только. Соответственно они изображают Пьера Кошона, епископа Бовэского, судью, пославшего Жанну на костер, отъявленным мерзавцем, а все вопросы, заданные им Жанне, «ловушками», нарочно придуманными для того, чтобы поймать и погубить ее. Они не сомневаются в том, что полсотни каноников и докторов права и богословия, которые сидели рядом с Кошоном в качестве советников-асессоров, были вылитые его копии, разве что сидели на креслах пониже и в других головных уборах.

Судьи Жанны были сравнительно беспристрастны