Сущность христианства - Фейербах Людвиг Андреас (1841)

Представлением или выражением ничтожества человека перед лицом бога является в пределах религии гнев божий, ибо как любовь бога есть утверждение человека, так гнев божий есть его отрицание. Но дело в том, что гнев этот принимается не очень-то всерьез. «Бог... в действительности не гневен. Бог не может по-настоящему гневаться, нам только кажется, что он гневается и карает» (Лютер, Полное собрание сочинений. Лейпциг, 1729, ч. VIII, стр.

208). К этому изданию относятся и дальнейшие цитаты в этой книге, причем обозначается только соответствующая часть.

Религии нужен такой объект, который отличался бы от человека и в то же время обладал бы человеческими качествами. Отличие от человека касается лишь формы существования, сходство с ним составляет внутреннюю сущность его. Если бы это существо значительно отличалось от человека, то человеку не было бы никакого дела до бытия или небытия этого существа. Человек не стал бы интересоваться существованием бога, если бы не был причастен ему.

Вот пример: «Если допустить, – говорится в „Конкорданциях“, – что за меня страдало только человеческое естество, то Христос является в моих глазах плохим спасителем, так как ему самому нужен спаситель». Таким образом мы выходим за пределы человека и требуем для спасения другое существо, отличное от человека, но, предположив такое существо, человек, чувствующий влечение к самому себе, к своей сущности, тотчас наделяет его человеческими качествами. «Здесь бог, а не человек, и не соделавшийся человеком... Я не хочу такого бога... Христос, не обладающий, в качестве отвлеченного бога человеческими качествами, не удовлетворяет меня. Нет, друг, дай мне такого бога, который был бы подобен человеку».

Человек ищет успокоения в религии, религия – его высшее достояние. Но каким образом он мог бы обрести в боге утешение и мир, если бы бог отличался от него по существу? Я не могу разделить блаженства того кто существенно отличается от меня. Если его сущность отличается от моей сущности, то и его покой существенно иной, для меня это – не покой. Я не могу быть причастным его покою, если я не причастен его сущности, а как я могу быть причастным его сущности, если я существенно отличаюсь от него? Все живущее обретает покой только в своей стихии, в своей собственной сущности. Следовательно, если человек обретает успокоение в боге, то это значит, что бог – его истинная сущность, а все, в чем он искал успокоения и что считал своею сущностью до сих пор было посторонней, чуждой ему сущностью. Поэтому если человек хочет и должен обрести в боге успокоение, он должен сначала обрести в нем самого себя. «Кто хочет насладиться божеством, тот должен искать его в человечности Христа; если же ты таким путем не обретешь божества и в нем, значит, тебе не суждено успокоиться». "Каждая вещь обретает покой в своей родной стихии. Я происхожу от божества. Бог – мое отечество. Бог – не отец ли мне? Да, бог не только мой отец, но и мое подлинное "Я". Прежде чем явиться на свет, я уже существовал в боге".

Лютер, ч. III, стр. 589.

«Predigten etzlicher Lehrer vor und zu Tauleri Zeiten». Hamburg, 1621, S. 81.