Крадущиеся на глубине - Эдвард Янг

Затем я поспешил по сильно накренившейся палубе в пост управления. Лодка получила дифферент и теперь опускалась на дно под углом примерно десять градусов. Вода, казалось, поступала отовсюду. Питер пытался закрыть клапан вентиляции батарей, одновременно стараясь выяснить, откуда поступает вода, и отчетливо понимая, что, если вода попадет на батареи под палубой, помещения лодки заполнятся едким газом и все будет кончено. Я ринулся ему на помощь, обрадовавшись, что могу сделать что-то полезное, но все уже было сделано. Мы огляделись по сторонам, стараясь разглядеть возможную брешь в нашей обороне. Мой мозг, казалось, был парализован страхом. Мне представлялось, что в результате удара корпус лодки разворочен по всей длине, и было удивительно, что сверху не льется вода. Очевидно, верхний люк при ударе захлопнулся.

В темноте я слышал голос Питера, требовавший, чтобы наладили освещение. Все были заняты поисками фонарей. Я вспомнил, что у меня тоже где-то был фонарик, и пошел по мокрой и покатой палубе, по пути стараясь сообразить, где он лежит. В проходе воды было уже по колено. Я с трудом пробрался в кают-компанию. Там все было залито водой. Ледяные струи текли откуда-то сверху, превращая в тряпки новые красивые занавески, ломая мебель. К сожалению, тогда мне не хватало знаний, и я даже примерно не представлял, откуда этот водопад, а значит, ничего не мог предпринять. И только когда все кончилось, я понял, что вода поступала через вентиляционную шахту, которая оказалась затопленной из-за повреждения отсека резервных торпед. Я мог просто протянуть руку к вентилю, расположенному на переборке над местом капитана, и закрыть его, тем самым перекрыв водопад. Но катастрофа привела меня в состояние ступора, и я был неспособен ясно мыслить и принимать конструктивные решения.

Я отыскал фонарик и вернулся в пост управления, освещая себе дорогу. По дороге мне стало очень интересно узнать, на какой глубине мы находимся. Я направил луч фонарика на глубиномеры и с удивлением обнаружил, что оба показывают чуть больше 60 футов. Это означало, что мы находимся на мелководье. Скорее всего, лодка уткнулась носом в дно на глубине 80 футов. Я спросил у Питера, не сможем ли мы продуть все танки и всплыть. Это представлялось маловероятным, поскольку в момент столкновения мы находились на поверхности, то есть имели максимальную плавучесть. Если лодка так быстро пошла ко дну, то это означало, что в носовые отсеки попало слишком большое количество воды. Было ясно, что в прочном корпусе имеется внушительная пробоина, и отсек был затоплен в течение нескольких секунд. Мы никогда не сумеем поднять лодку, «под завязку» наполненную водой, на поверхность. Правда, Питер решил, что попытка в любом случае не принесет вреда. Поэтому он открыл один за другим клапаны, регулирующие подачу в танки сжатого воздуха. Мы продули пять балластных танков и два главных внутренних, но это не дало эффекта. Стрелки глубиномеров даже не дрогнули.

Вода продолжала поступать во внутренние помещения, издавая при этом ужасные звуки. Ее уровень постепенно поднимался. Вскоре вода добралась до электрических проводов, расположенных по правому борту, и темнота начала освещаться яркими вспышками. Я подумал, что так мы все очень скоро погибнем от удара электрического тока.

В помещениях постоянно сновали человеческие фигуры, но в полутьме было невозможно разобрать, кто есть кто. Паники не было, но, по-моему, люди находились, как и я, в ступоре. Я заметил, что какой-то человек пытается открыть дверь в водонепроницаемой переборке, которую я незадолго до этого закрыл.

– Там мой друг, – тупо твердил он, – там остался мой друг.

– Ты ему не поможешь, – сказал я, – носовые отсеки затоплены, там никто не выжил.

Парень отошел, всхлипывая.