Тирания Ночи - Кук Глен Чарльз (2015)

– Вам известно еще что-нибудь? Что может пригодиться нам прямо сейчас? – громко спросил Элс, не пытаясь скрыть нетерпение в голосе. – Помните, в случае чего погибнете вместе с нами.

– Они выслали своих лучших людей, – сказал Донето, – чтобы прикрыть отступление отряда. У них Лотарь, священник, который особенно не сопротивлялся, двое полумертвых братьев и несколько браунскнехтов, тоже едва живых. Их не убили только потому, что хотят допросить. Расскажите-ка мне про тот дом – двухэтажный, на той стороне улицы. Я никого там не чувствую.

– Там и не должно быть никого, – подтвердил Элс. – Раньше там был храм и меняльная лавка дейншокинов.

– Хект, ты знаешь все дома в этом городе?

– Только те, про которые рассказывали беженцы.

– Думаю, кому-то надо отправиться туда, а остальные пока побудут здесь. Одни ударят из храма и отвлекут внимание праман, а другие тем временем выскочат отсюда и отобьют Лотаря. Враги не ожидают нападения, думают, что здесь они в безопасности. Будем действовать быстро.

Элсу идея совсем не понравилась, но он не обладал властью Грейда Дрокера и не мог велеть принципату заткнуться и не мешаться под ногами.

– Пинкус, лучше предупреди резерв – пусть будут наготове.

– Пайп, они уже знают. Это их работа.

– Можете точно определить, что в том доме никого нет? – спросил Элс у принципата. – Дейншокины оставили его уже давно, а в городе холодно и идет снег, кто-то мог там укрыться.

– Иди и проверь, – пожал плечами Донето. – Если живой вернешься, значит я прав.

Элс последовал этому совету. В крайнем случае он мог сойти за дринджерийца и скрыться.

Дейншокинский храм не пустовал: там расквартировались солдаты, но сейчас их не было. Элс только-только собирался позвать своих, но в этот самый момент на улице появились окруженные праманами пленники.

– Пинкус, – прошептал Тейдж, – очень надеюсь, что тебе хватит ума с этим справиться.

Конечно же хватит. Следовало волноваться о том, не станет ли мешать принципат Донето.

Прамане ни о чем не подозревали. Да и чего им было бояться – в самом сердце кальзирской твердыни, когда победа, казалось, так близка? Они ехали довольно быстро, нарушив строй и перекидываясь мрачными шутками, какими обмениваются обычно те, кому только что довелось заглянуть в глаза смерти. Впереди скакало около дюжины люсидийцев в характерных шлемах, их истрепанные одежды когда-то явно знавали лучшие дни и носили отличительные знаки кавалерии Индалы аль-Суля Халаладина. Следом тащились пленники, окруженные воинами мафти аль-Арая эль-Арака, а замыкали кавалькаду восьмеро или девятеро ша-луг.

Прямо перед люсидийцами на мостовой взметнулось вверх что-то темное. От накатившей волны зловония Элса чуть не вывернуло. И тут же с той стороны улицы ударил Горт. Кальзирцы и люсидийцы запаниковали. Ша-луг вели себя спокойнее, но Элс все равно устыдился их нерешительности.

Пинкусу без труда удалось отбить пленников.

Многие прамане укрылись в храме, где прятался Элс.

Между отрядом Горта и врагами выросла еще одна зловонная тень.

Элсу бежать было некуда, поэтому он спрятался в темном углу за кучей мусора и поломанного оружия, прикрыл лицо каким-то тряпьем и постарался дышать потише.

Он так давно не слышал родного языка, что не сразу понял, о чем говорят солдаты.

В каких-то пятнадцати футах расхаживало двадцать разгневанных воинов. Кто-то сквернословил, кто-то в отчаянии швырял что-то о стену, кто-то призывал немедленно ударить по врагу, пусть даже совершенно непонятно, что это за враг, пусть даже все они чудовищно измотаны и едва стоят на ногах.

Элс увидел, как промелькнула чья-то рука: вот она схватила изорванное седло, бросила его на пол. На седло рухнул мужчина. Дышал он с трудом. Его одолевало отчаяние, под которым тлел гнев. Этого солдата только что использовали; возможно, даже предали.