Немного опасный - Бэлоу Мэри (2006)

Зачем извиняться за то, что исправить нет возможности? И какой смысл извиняться лишь перед ним одним? Зачем вообще извиняться? Одной из фамильных черт Бедвинов, за которую герцог был безмерно благодарен судьбе, было то, что они не имели привычки постоянно извиняться друг перед другом.

Вулфрик никогда не считал балы приятным времяпрепровождением, хотя нередко ему приходилось их посещать. Поскольку он не мог просто запереться в спальне с книгой, оделся с привычной тщательностью и позволил своему камердинеру дольше, чем обычно, потрудиться над завязыванием шейного платка.

В назначенный час герцог спустился в бальный зал. Первый танец он танцевал с леди Элрик, второй — с леди Ринейбл, а потом надеялся незаметно ускользнуть в салон для игры в карты.

Молодые леди, как он успел заметить, прежде всего направлялись к Моубери, стоявшему в уголке со смущенным, если не сказать совершенно несчастным, видом. Они разоделись сегодня вечером с кричащей роскошью: их драгоценности переливались в пламени свечей, перья покачивались в красиво уложенных волосах. Скорее всего, это было сделано специально, чтобы выделиться на фоне куда беднее одетых соседей, которые только-только начали прибывать.

— Я напомнил Мелани, что родился с двумя левыми ногами, — пожаловался ему Моубери, — но она настояла, чтобы я показался на балу и станцевал хоть с кем-нибудь. Я попросил помочь мне Кристину, миссис Деррик. Она была замужем за моим кузеном, и я всегда считал ее очень хорошим человеком, хотя Гермиона и Элрик почему-то недолюбливают ее. До чего же обременительны эти балы, дорогой Бьюкасл!

Она, то есть миссис Деррик, стояла на другом конце комнаты и разговаривала с тремя дамами и джентльменом. Вулфрик узнал викария с супругой и сделал вывод о том, что другие две дамы приходились ей матерью и старшей сестрой. Миссис Деррик явно унаследовала всю семейную красоту, подумал он. Жена викария была весьма незаметной, а старшая сестра — откровенной дурнушкой.

На миссис Деррик было надето вечернее платье кремового цвета с единственной оборкой по подолу и такими же оборками на коротких пышных рукавах. Вырез на платье был глубокий, но достаточно скромный. Короткие локоны молодой женщины были расчесаны до блеска и подхвачены розовой лентой в тон нашивке на высокой талии платья. Ленты были ее единственным украшением, не считая веера, зажатого в затянутой перчаткой руке. На ней не было ни драгоценностей, ни тюрбана, ни перьев, да и сам туалет трудно было назвать писком сезона. По сравнению с ней остальные гости выглядели до смешного напыщенными.

— Значит, миссис Деррик согласилась протанцевать с вами первый танец? — уточнил герцог.

— Ну да. — Моубери сморщился. — Я обещал постараться не истоптать ей все туфли. Но даже если я наступлю ей на ногу, она только посмеется и скажет, что эти туфли давно пора было немного помять, или что-нибудь в этом роде. Она очень добрая.

Китредж, чья внушительная фигура положительно рвалась из узкого фрака, подошел к молодой женщине, чтобы познакомиться с ее родственниками. На мгновение его полная, увешанная перстнями рука коснулась спины Кристины. Пальцы Вулфрика сжались вокруг ручки украшенного драгоценными камнями вечернего монокля. Рука графа вернулась на место в тот момент, когда миссис Деррик слегка изменила позу, чтобы улыбнуться ему. Она кивнула, и Китредж отошел. Второй танец уже обещан, решил Вулфрик.

Он отпустил монокль, и тот повис на шелковой ленточке.