Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн, Джордж Р. Р. Мартин, Джо Аберкромби, Нил Гейман, Уолтер Уильямс, Дэниел Абрахам, Лиза Татл, Майкл Суэнвик, Мэтью Хьюз, Скотт Линч, Филлис Эйзенштейн, Патрик Ротфусс, Брэдли Дентон, Гарт Никс, Джо Р. Лансдейл, Дэвид Болл, Керри Вон, Конни Уиллис, Пол Корнелл, Стивен Сейлор, Чери Прист (2015)

И тут, едва глядя вокруг, заметил картину Караваджо.

Подлетел к ней едва не бегом, темной картине в темном углу, висящей среди полудюжины других, напротив стены, на которой в позолоченных рамах висели портреты боливийских диктаторов и генералов, крохотных на фоне шестиметрового изображения Симона Боливара верхом на лошади в момент его очередной победы на поле боя.

Картина не была подписана, но Маслов узнал ее, как узнал бы свое отражение в зеркале. Остальные картины на этой стене тоже были ценными, но для него они уже не имели значения.

Маслов вернулся к Меса.

– Как, возможно, известно вашему превосходительству, я, в некотором роде, любитель искусства. Я тут увидел четыре-пять картин, которые меня заинтересовали. Возможно, мы сможем организовать сделку так, чтобы уладить ваши проблемы с наличными деньгами?

– С этими мы уже ничего не сможем сделать. Они принадлежат новому поставщику. Другу Барбье, полковнику Беку. Патовая ситуация. Боюсь, его мнение об их ценности, скажем так, сильно преувеличено.

– Простите за нескромный вопрос, но сколько за них хочет полковник Бек?

– Он хочет то, чего все они хотят, – презрительно ответил Меса. – Денег и дипломатический паспорт. Заявляет, что картины стоят восемь миллионов. Наши эксперты оценили их не дороже четырех.

Маслов знал этих экспертов. Директор государственного музея, человек, всю жизнь приобретавший лишь портреты генералов и их лошадей. Должно быть, дурак изрядный, если так прокололся, но так тому и быть.

– Ваш эксперт неправ, – сказал Маслов.

– Возможно, но без разницы. Мы уже вызвали специалиста из Парижа, чтобы выяснить причину различия в оценках.

Маслов пожал плечами.

– Как пожелаете, но я бы дал вам восемь, как хочет Бек. Однако мне нужно улетать сегодня вечером. Предложение остается в силе лишь в том случае, если мы заключаем соглашение прямо сейчас. Вы получите оружие – весь заказанный объем – до конца недели.

Меса едва смог скрыть изумление, но понял, что это возможность сойтись в цене.

– К сожалению, друг мой, все не так просто. Это очень щедрое предложение, но картины не принесены в дар. Полковник Бек захочет получить наличные.

– И сколько?

Бек просил два миллиона долларов.

– Три миллиона, – сказал Меса.

– Почему бы вам не бросить его в тюрьму и не оставить все себе?

– Его немецкие друзья продолжают нас поддерживать. Мы не можем с ними враждовать. Кроме того, это не единственные дела между нами и Беком. Он еще может нам понадобиться.

– Очень хорошо, – сказал Маслов. – Тогда я сам заплачу полковнику.

– Но… – начал Меса, подыскивая слова. Он понял, что его перехитрили.

– Я настаиваю, – сказал Маслов, вставая. – Так мы договорились?

Этой ночью работы Караваджо, Веласкеса, Пикассо, Брака и еще пара других отправились в Лос-Анджелес вместе с Виктором Масловым. С борта самолета он позвонил генералу Торрелио, министру внутренних дел, который искал способы свергнуть молодого выскочку Месу. Маслов не слишком часто предавал клиентов, но знал, что никогда нельзя принимать сторону неудачника. Генерал Торрелио с радостью выслушал подробности предстоящей поставки и быстро перевел Маслову два миллиона долларов в счет скидки за поставку оружия. Маслов понимал, что эти деньги получены от Управления по контролю за оборотом наркотиков, что его лишь еще больше порадовало. Спустя неделю обещанное оружие прибыло на укромный аэродром неподалеку от Ла Паса. Люди Торрелио организовали засаду, перебили солдат Месы и захватили оружие, проданное Масловым Месе. Это стало началом конца диктаторского правления молодого Месы.

Полковник боливийской армии передал Вальтеру Беку сообщение о встрече, на которой с ним должны были расплатиться за картины и отдать новый паспорт. Бек пришел на место с немецкой пунктуальностью, уверенный в том, что боливийские генералы не предают своих благодетелей.