Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн, Джордж Р. Р. Мартин, Джо Аберкромби, Нил Гейман, Уолтер Уильямс, Дэниел Абрахам, Лиза Татл, Майкл Суэнвик, Мэтью Хьюз, Скотт Линч, Филлис Эйзенштейн, Патрик Ротфусс, Брэдли Дентон, Гарт Никс, Джо Р. Лансдейл, Дэвид Болл, Керри Вон, Конни Уиллис, Пол Корнелл, Стивен Сейлор, Чери Прист (2015)

– Давайте, давайте, – шептала Шев. Дать себя поймать этим идиотам значит допустить самый неловкий момент в ее карьере. Конечно, по сравнению с тем случаем, когда она зацепилась за крюк на скате Торговой ратуши с цветами в волосах и без нижнего белья, а внизу росла толпа зевак, пара тумаков – сущая ерунда, но все-таки. – Давайте, давайте, давайте…

Наконец с противоположной стороны она услыхала пение и улыбнулась. Сестры никогда не опаздывают. Теперь она слышала их. Размеренный топот заглушил голоса головорезов Помбрайна и причитания женщины, оглушенной взрывами фейерверков. Громче шаги, громче священный гимн… И вот процессия миновала сад. Жрицы, одетые в белое, с низко надвинутыми капюшонами, перед каждой горела свеча – пламя трепетало во мраке в такт слаженных шагов.

– Как жрица, – шепнула себе Шев, выбираясь из сада и втискиваясь в середину шествия.

Она наклонила свечу к соседке слева, чтобы прикоснуться фитилем к огоньку, а когда та нахмурилась, подмигнула:

– Не откажите девушке в свете!

С утихающим волнением она «поймала ногу» и добавила свой голос к благочестивому песнопению. Они прошли по Калдис-стрит и Финтайн-Бридж, где разряженные в маски гуляки уважительно пропустили процессию. Потом мимо обиталища Помбрайна и неистово рыщущих по округе охранников, рядом с орущими друг на друга северянами, которые скрылись в тумане за спиной.

В полной темноте Шев бесшумно забралась в собственное окно, не потревожив штор касанием, и обошла любимое кресло. В нем спала Карколф, один золотистый локон трепетал от ее сонного дыхания. С закрытыми глазами и лицом, лишенным привычной ехидной улыбки, с которой она рассматривала весь мир, Карколф выглядела очень молодой. Молодой и очень красивой. Благословенна будь мода на обтягивающие брюки! Свеча бросала слабые блики, заставляя сиять легкий пушок на щеке Карколф. Шев почувствовала острое желание протянуть руку и прикоснуться ладонью к ее лицу, обвести пальцем губы…

Но даже для такой авантюристки, как она, это было бы слишком необдуманно. Поэтому, подавив желание, она воскликнула:

– Бу!

Карколф выскочила из кресла, как лягушка из кипятка, налетела на стол, чуть не упала, обернулась с выпученными глазами.

– Во имя Преисподней! – пробормотала она, испуская прерывистый вздох. – Тебе обязательно было делать это?

– Обязательно? Нет.

Карколф прижала ладонь к ребрам.

– У меня могли швы из-за тебя разойтись.

– Ты удивительный ребенок! – Шев стащила через голову балахон и отбросила его в угол. – Тебе едва-едва порезали кожу.

– Потеря твоего уважения ранит меня сильнее, чем любой клинок.

Шев расстегнула ремни, на которых крепились ее воровские инструменты, отцепила от сапог «кошки» и начала избавляться от своего черного одеяния, действуя спокойно, будто ей не было дела – глядит Карколф или нет. Но с удовлетворением отметила, что, когда натягивала чистое платье, курьер заговорила хрипловатым от волнения голосом.

– Ну?

– Что – «ну»?

– Я, конечно, всю жизнь мечтала понаблюдать, как Белая Сестра раздевается у меня на глазах, но мне все-таки хотелось бы узнать, нашла ли ты…

Шев вытащила сверток и швырнула Карколф, которая ловко поймала его.

– Я знала, что могу на тебя положиться. – Карколф ощущала легкое головокружение от облегчения, не говоря уже о некотором зуде желания.

Опасные женщины всегда были ее слабостью. Проклятье! Она в самом деле превращается в своего отца.

– Ты не ошиблась, – ответила Шев, опускаясь в кресло, из которого не так давно выпрыгнула напуганная Карколф. – Это Помбрайн.

– Черт! Я знала это! Слизняк! Как тяжело найти в наши дни качественную подставу!

– Ты не можешь доверять никому.

– Но приходится. Ничего страшного, правда? – Карколф приподняла рубашку, как никогда тщательно засовывая сверток под верхний из ее двух денежных поясов.