Наследницы - Кауи Вера (2002)

По коже у Доминик забегали мурашки: она чувствовала опасность так остро, как никогда в жизни. «Мне надо выпить, выпить во что бы то ни стало», — подумала она. Однако нельзя было выдавать себя. Нельзя было показать ему свой страх.

— Вы, мадам, — продолжал Чжао Ли, — в присутствии многочисленных свидетелей продали на публичном аукционе и по немыслимо высоким ценам произведения искусства, которые в действительности являются лишь искусными подделками. Фабрика, производившая эти подделки, прекратила свое существование; человек, занимавшийся этим, уже далеко отсюда. Я ничего не продавал. Я ничего об этом не знаю. Нет никаких документов, никаких снимков — нет ровным счетом ничего, что связывало бы меня с совершенным вами мошенничеством «Гонконгский миллионер, пожелавший остаться неизвестным» — это ведь ваша выдумка. Аукцион от начала и до конца — ваше деяние. Именно вы удостоверили подлинность этих подделок, поставив на карту свою репутацию эксперта, поскольку ваши покупатели доверились вашему опыту. Вы и только вы виновны в мошенничестве, обмане и лжесвидетельстве. Вам не удастся ни в чем уличить меня и моих компаньонов. А вот мы можем уличить вас. У нас есть для этого все возможности. Я известен как опытный дилер в сфере торговли антиквариатом. Я сам купил несколько вещиц на этой распродаже. Мне достаточно отдать на экспертизу одну из них, и если она будет подвергнута термолюминесцентному анализу…

Слишком поздно осознала Доминик, что ее, как наивную девчонку, обвели вокруг пальца более искушенные, чем она, ловкачи. Она без колебаний и по собственной воле преступила грань, из-за которой нет возврата.

Попалась в сети собственной алчности. В душе Доминик клокотала такая ярость, что ей пришлось какое-то время переждать, пока она не убедилась, что может справиться со своим голосом.

— Кто вы такой? — спросила она, собрав все силы.

— Для вас я Чжао Ли, дилер по антиквариату. Тем, кто представляет интерес для меня, я известен в другом качестве, и, поскольку сделать вы уже ничего не можете, скрывать это от вас нет необходимости. Я принадлежу к братству 7К, более известному под названием «Триада Золотого Дракона». — Впервые за весь разговор Чжао Ли холодно улыбнулся. — Полагаю, это вам кое о чем говорит.

«Триада»! В ушах Доминик это название отозвалось зловещим эхом. «Триада»!

— А теперь вам предстоит убедиться, что вы находитесь в нашей власти и будете отныне действовать согласно нашим инструкциям.

Лицо Доминик посерело, когда она поняла, что означают эти слова. Она угодила в расставленные им сети, попалась в западню — поддельные произведения искусства были лишь приманкой, наживкой для крупной рыбы!

Она была лишь винтиком в огромном колесе, маленькой песчинкой в безбрежном океане их замысла. На какое-то мгновение в глазах у нее помутилось от гнева и бессилия.

Она испытывала почти нестерпимое унижение при мысли, что оказалась такой дурой. Этот человек занимался с ней любовью, ее тело раскрывалось и принимало его — и она сама поощряла его, доверялась ему! А для него это было только средством осуществить свои замыслы. Если бы у нее в руках был пистолет или нож, она бы не задумываясь убила его.

— Сейчас вам станет ясно, что вы должны беспрекословно исполнять мои приказания, мадам.

Подняв руку, он щелкнул пальцами. Мгновенно появились двое рослых китайцев и встали за креслом Доминик. Чжао Ли что-то быстро сказал им на кантонском диалекте, и ее тут же крепко схватили за кисти, превратив в беспомощную пленницу.

— Не делайте того, о чем будете сожалеть, — сказала Доминик, стараясь говорить бесстрастно.

— Мы никогда этого не делаем, мадам.

Он кивнул третьему китайцу, возникшему неизвестно откуда. Тот подошел к столику возле кресла Доминик, поставил на него маленькую черную шкатулку и открыл ее. Внутри лежала полая игла и пузатый флакончик.

Глаза Доминик расширились от ужаса, дыхание стало прерывистым.