Наследницы - Кауи Вера (2002)

Позднее, по возвращении в дом, Доминик сыграла одну из лучших ролей в своей жизни: трогательно-бледная, в черном платье, она с достоинством и скорбью переходила от кружка к кружку, находя для каждого приглашенного нужные слова Старые вдовушки, которые помнили Катрин еще девочкой, одобрительно перешептывались. «Воспитание всегда сказывается, — говорили они. — Да, да! Дю Вивье до кончиков ногтей!»

Блэз никогда еще не видел Доминик такой красивой: она двигалась с утонченной грацией и затмевала своей прелестью любую женщину, когда почтительно внимала словам какой-нибудь престарелой маркизы.

Старушки, — в свою очередь, глядели на Блэза с восхищением: казалось, он сам не сознавал своей мужской привлекательности. Они наслаждались его безупречным французским, ловили его взгляд и с жадностью, с восторгом судачили о нем… Железные мускулы, восхитительный, невероятно обаятельный…

Подобно Доминик, он прекрасно играл свою роль, и иногда их глаза встречались. Странное дело, именно сейчас, в подобную минуту, он чувствовал, что она близка ему, как никогда.

Позже, когда все разошлись, они сидели на террасе в золотисто-красной дымке угасающего дня, все еще чувствуя близость, все еще соблюдая перемирие. Блэзу хотелось, чтобы Доминик обо всем рассказала — лучшего момента было не найти. Но она этого не сделала.

— Ты будешь продавать дом? — спросил он, помолчав.

— Нет… Прежде я думала, что это самый край, как говорят англичане. А это оказалось убежищем. Я оставлю дом, чтобы было куда возвращаться в те моменты, когда мне необходимо перезарядить батареи.

— А они разрядились?

Она глубоко вздохнула.

— Быть может. Слегка…

— Ты слишком много работала в последнее время.

Не хочешь немного передохнуть?

— Только не сейчас, когда Кейт Деспард наступает мне на пятки. Ты слышал, как успешно прошла ее распродажа драгоценностей?

— Да.

Он предпочел не говорить, что побывал там.

— И она сама вела аукцион.

— Ей пора было попробовать, разве нет?

— Я уже целую вечность не вела аукцион… целую вечность! И это было в Гонконге.

— Вероятно, она многому научилась.

— Потому что очень многие жаждали научить ее… даже ты.

— Я не помогал Кейт Деспард в том, что имеет хоть какое-либо отношение к вашему соревнованию.

— А кто вывез из Гонконга ее дружка-педераста? Кто приглашал ее снова в Колорадо? Не считай меня дурочкой, это оскорбительно. Неужели ты будешь отрицать, что твоя бабушка использовала все свое немалое влияние, чтобы поддержать ее?

— Это твоя ошибка. Ты пальцем не пошевелила, чтобы привлечь бабушку на свою сторону.

Она угрюмо молчала, и он впервые за этот день заметил, что ее пальцы постоянно крутят какой-то предмет.

Черный бархатный футляр для очков с вышитым красным драконом. Катрин любила сдержанный стиль и вряд ли стала бы пользоваться таким футляром: края прошиты металлической нитью, а его теща предпочитала шелк, к тому же в нем не было очков.

Услышав поздно вечером шум в коридоре, Блэз вышел узнать, в чем дело, и увидел, что Доминик дергает оконную раму, проверяя ее на прочность.

— Мне показалось, будто что-то хлопнуло, — объяснила она, не вдаваясь в подробности.

Но вечер был очень тихим, безветренным. Она чего-то боялась… или кого-то? Чтобы успокоить ее, он сам обследовал окно и убедился, что его не открывали в течение многих лет — настолько набухшей была деревянная рама.

Как только они легли, она тесно прижалась к нему, и он понял, что ей хочется не сексуальной близости, а надежной защиты.

— Спасибо тебе, что приехал, — прошептала она после недолгого молчания.

— Как я мог не приехать?

— Мы оба знаем, что в последнее время не все у нас… было в порядке.

— Не бывает такого брака, чтобы всегда все было в порядке.

— Когда закончится этот год, все изменится, — обещала Доминик.

Да уж, лучше бы все изменилось, подумал Блэз.