Наследницы - Кауи Вера (2002)

— Надо дать сообщения в прессе — во всех разделах, где обычно пишут об аукционах, и, я думаю, несколько отдельных рекламных объявлений. Возможно, имеет смысл связаться с телевидением… — Кейт на минуту задумалась. — У нас осталось девять дней. Мы успеем разослать приглашения всем, кого мы в первый раз пригласили на аукцион. Нужно подтвердить, что аукцион состоится в назначенный срок.

— Я думаю, о рекламе сейчас можно не думать. — Найджел улыбнулся. — Все газеты вышли с опозданием сегодня утром из-за Кортланд Парка. Я думаю, сегодня вечером «Стандард» даст репортажи на первой полосе.

В Парке уже толпится масса репортеров и фотографов.

— Би-би-си и Ай-ти-ви прислали свои съемочные группы, — добавил Джаспер.

— Прекрасно. Я сообщу, что подготовка к аукциону идет как запланировано. — Кейт вздохнула. — Куда же делся Николас с моим чемоданом?

— Ох, мы же привезли ваши вещи. Он сказал, что поскольку мы едем раньше, то вполне можем захватить чемодан.

— Дайте мне его, пожалуйста. Не будем тратить время.

«Что делать с лицом?» — спрашивала себя Кейт с отчаянием. Кожа на левой щеке была содрана, а справа под глазом со всей определенностью обозначился синяк. Но, когда она предстала перед своими сотрудниками, она выглядела уверенно и деловито.

— Я зайду к Блэзу, посмотрю, может, мне удастся сказать ему несколько слов. Потом, я думаю, доктора отпустят меня. Я сейчас вернусь.

Блэз Чандлер все еще спал. Самое большее, что ей позволили, — это посмотреть на него. Он лежал на высоко подложенных подушках, над левым ухом белел бинт, лицо, как и у нее, было в синяках и ссадинах, нога в гипсе. Волосы Блэза были сбиты повязкой и падали на лоб, превращая его в Мальчугана, какого до сих пор видела в нем Агата. Кейт хотелось поцеловать его в губы, но присутствие медсестры удержало ее.

Доктор быстро, но тщательно осмотрел ее, велел не переутомляться и показаться своему врачу, если появятся головные боли. Он также дал ей мазь для заживления ран и синяков и упаковку болеутоляющих таблеток.

— Ну вот и все! — бодро сказала Кейт ожидавшим ее сотрудникам. — Давайте приниматься за работу.

Величина урона стала очевидна при дневном свете.

Сохранился лишь фасад дома, а сзади виднелся только остов. Все было залито водой. Спасенные вещи лежали рядами, накрытые брезентом, уже рассортированные, осмотренные и либо отложенные для чистки, либо намеченные для небольшой реставрации. Вещи пострадали главным образом от дыма и копоти; у одного из бесценных стеклянных шкафчиков подломилась ножка, и одни часы остановились. Прекрасные картины не пострадали, сейчас они стояли, завернутые в пластик. Несколько царапин на задних сторонах картин, но сами полотна были целы. Фарфор был по-прежнему прекрасен. Ни трещин, ни сколов. Эти вещи нужно было только хорошенько помыть. Кейт не верила своим глазам. Ей хотелось всем сказать «спасибо», и она пожимала руки своих сотрудников и благодарила их горячо и искренне.

Вечером у Кейт взяли интервью для вечернего выпуска новостей оба телевизионных канала. Она полностью использовала возможность сообщить о том, что аукцион состоится, как это и планировалось.

— Разве его не предполагалось провести внутри особняка?

— Да, конечно. Но теперь, как вы видите сами, дом не представляет собою нужного обрамления, хотя теперь, увы, он может быть только обрамлением…

Операторы нацелили объективы на здание. Обгорелые стропила, пустые глазницы окон, закопченные камни стен, вода кругом…

— Где же вы собираетесь провести аукцион?

— В шатрах на лужайках. У меня уже есть два шатра, один предполагалось использовать как офис, другой — как буфет. Теперь я поставлю еще два — самые большие, какие только бывают, — и все расположу в них.