Человек, который умел шутить - Дик Филип Киндред (2010)

Дженет прижалась к нему и задумчиво проговорила:

– Иногда мне хочется снова стать маленькой. Смотри, как они побежали.

Дети уже скрылись в помещении музея. Экспонаты еще вызывают у них интерес, затейливые картины не успели им наскучить.

– Мне хотелось бы, – сказал Аллан, – отвезти тебя куда-нибудь, где ты сможешь сбросить напряжение. – Он стал думать, где бы найти такое место. Может, на далекой планете-колонии, когда они состарятся и выйдут на пенсию. – Чтобы вернулись дни твоего детства. Чтобы ты смогла скинуть туфли и пошевелить пальцами.

Такой он увидел ее впервые: скромная, худенькая и очень хорошенькая девушка, жившая на буколической Бетельгейзе-4 со своими родственниками, которые не имели права аренды.

– А не могли бы мы отправиться в путешествие? – спросила Дженет. – Куда угодно… может, в такое место, где есть широкие поля, и реки, и… – Она запнулась. – И трава.

Всеобщее внимание в музее привлекал экспонат двадцатого века. Полностью реконструированный белый оштукатуренный дом с газоном и дорожкой, с гаражом и «фордом» на стоянке. В доме было все: мебель, горячая еда на столе, душистая вода в отделанной кафелем ванной. Все двигалось, говорило, пело и светилось. Экспонат вращался, открывая взгляду все до единой детали интерьера. Около загородки вокруг него стояли посетители, следившие за тем, как у них на глазах вращается жизнь эпохи Расточительства.

Над домиком горела надпись:

ТАК ОНИ ЖИЛИ

– Можно я нажму на кнопку? – закричал Нед, подбегая к Аллану. – Ну можно? Еще ведь никто не нажал. Пора нажимать.

– Конечно, – сказал Аллан. – Давай. Пока тебя не опередили. Нед понесся обратно, протиснулся к загородке, где его ждала Пэт, и ткнул пальцем в кнопку. Посетители благодушно взирали на домик с богатой обстановкой, они знали, что сейчас произойдет. Но пока еще немного можно полюбоваться последними минутами существования дома. Они упивались изобилием: запасы консервов, большая морозилка, плита, раковина, стиральная машина, сушилка и автомобиль, сделанный, казалось, из алмазов и изумрудов.

Надпись над экспонатом погасла. Всклубилось, заволакивая дом, уродливое облако дыма. Лампочки горели уже не так ярко, свет стал тускло-красным, затем погас. Экспонат затрясся, и до зрителей донесся глухой грохот, ленивая дрожь подземного вихря.

Когда дым развеялся, дом исчез. От экспоната осталась лишь большая груда обломков. Кое-где торчали стальные опоры, повсюду валялись кирпичи и куски штукатурки.

Уцелевшие после катастрофы обитатели дома сидели в подвале среди развалин и тряслись над жалкими своими пожитками: приемником, лекарствами, канистрой с дезактивированной водой и собакой, из которой они потом варили тушенку. Их осталось лишь трое, вид у них был больной и измученный. Вместо одежды – лохмотья, а на коже – следы лучевых ожогов.

Над обращенной к зрителям частью экспоната сферической формы возникла заключительная надпись:

И УМЕРЛИ

– Ух ты, – сказал прибежавший обратно Нед. – Как это у них получается?

– Очень просто, – ответил Аллан. – На самом деле на площадке нет никакого дома. Только проецируемое сверху изображение. Одна картинка просто меняется на другую. Когда ты нажимаешь на кнопку, начинается процесс замены.

– Можно я еще раз нажму? – попросил Нед. – Пожалуйста, я хочу нажать еще раз, мне хочется снова взорвать дом.

Аллан с женой пошли дальше, он сказал:

– Мне хотелось, чтобы ты спокойно пообедала. Тебе это удалось?

Она стиснула ему руку.

– Рассказывай.

– Буря возвращается, и мы, увы, еще пожнем ее. Сердитая буря. Ладди ушел прямиком к «Блейк-Моффету» и прихватил с собой все, что ему удалось заграбастать. Имея на руках такой улов, он, пожалуй, станет вице-президентом.

Она сокрушенно кивнула.

– Ого.