Небесное око - Дик Филип Киндред (2010)

По шоссе приближалась машина. Из открытого окна долетели веселые звуки джаза.

– Упраздните радио, – посоветовал Джек.

Шум прекратился.

– Заодно бы и телевизоры, и кино…

Видимых перемен не произошло, но кино и телевидение наверняка отпраздновали покойника.

– А как же остальная дешевка? Аккордеоны, гармони, банджо, маракасы!..

Наверное, сейчас многие музыканты в мире получили хороший подарочек.

– Рекламу! – закричала мисс Рейсс при виде длинной тяжелой автоцистерны, размалеванной по бокам яркими буквами.

Слова на бортах цистерны увяли.

– Грузовые машины – туда же!

Тягач с цистерной прямиком въехали в небытие, выплюнув ошалевшего водителя в кювет, как косточку от компота.

– Ему больно, – жалобно проговорила Марша.

Водитель, не успев выползти на дорогу, исчез…

– Топливо! – подсказал Гамильтон. – То, что везла цистерна.

В мире не стало больше дизельного топлива.

– Нефть, скипидар, нафталин!.. – внесла свою лепту в дело улучшения реальности мисс Рейсс.

– Пиво, медицинский спирт, чай! – добавил Гамильтон.

– Повидло, мед и шипучка, – предложила мисс Рейсс.

– Яблоки, апельсины, лимоны, абрикосы, груши… – робко подала идею Марша.

– Изюм и персики, – мрачно проворчал Макфиф.

– Орехи, лакрица и бататы! – продолжил Джек.

Миссис Притчет любезно упраздняла упомянутые категории.

Стаканчики чая опустели. Скатерть, заставленная едой, заметно обеднела.

– Яйца и сосиски! – вскочив на ноги, закричала мисс Рейсс.

– Сыры! Дверные ручки! Вешалки! – тоже вставая, добавил Гамильтон.

Идиотски хихикая, миссис Притчет продолжала раскручивать свою адскую мельницу.

– В самом деле!.. – колыхаясь от охватившего ее веселья, задыхаясь от смеха, проговорила она. – Но не слишком ли далеко мы зашли?

– Чеснок, бигуди и зубные щетки! – чуть громче произнесла Марша.

– Сера, карандаши, мел, помидоры! – захваченный общей шизой, выпалил Дэвид.

– Трава, автомобили, газонокосилки! – пролаяла мисс Рейсс.

На краю поляны благополучно окончил свои дни «форд» Гамильтона. Склоны холмов будто вытоптало стадо мамонтов.

– Тротуары, – зашел с другого бока Джек.

– Питьевые фонтанчики, часы… – добавила Марша.

– Мебельная политура, – приплясывая, взвизгнул Дэвид.

– Массажные щетки, – отчеканила мисс Рейсс.

– Комиксы, – напомнил Макфиф. – И эти торты с надписями кремом. Французская стряпня.

– Кресла, – неожиданно для себя сказал Гамильтон, и ему стало жарко от собственной смелости, – и диваны!

– Диваны – аморальная вещь! – подтвердила мисс Рейсс, в возбуждении не заметив, что наступила на термос. – Долой их тоже! И стекло! Все стеклянное.

Миссис Притчет послушно упразднила очки мисс Рейсс, как и все стеклянные изделия.

– Металлы! – прокричал изумленный Гамильтон.

У брюк пропала «молния». Металлический корпус термоса тоже исчез. Часы на запястье у Марши… металлические пломбы в зубах… и даже крючки на женском белье.

Потерявший голову Дэвид, прыгая за спинами у взрослых, провизжал:

– Одежду!

В тот же миг все оказались в чем мать родила. Но никто не испытывал и тени смущения, ибо разница полов, как самая страшная скверна, устранена гораздо раньше.

– Растительность! – сказала Марша и поднялась, чтобы встать рядом с мужем.

На этот раз перемены вышли значительные. Ближние холмы и далекие горы мигом облысели, превратившись в гигантские голые черепа. На них, будто пятна запекшейся крови, темнели лишь небольшие островки жухлой земли.

– Облачность! – с перекосившимся лицом крикнула мисс Рейсс. Несколько белых нежных перышек, плывших по небу, растаяли. – И дымку тоже!

Солнце вспыхнуло слепящим заревом.

– Океаны, – прорычал Гамильтон.