Первая жертва - Шекли Роберт (2007)

Рефери напомнил, что никакие раунды и перерывы не предусмотрены, и разрешается применять к противнику любые приемы. Поединок будет остановлен лишь в том случае, если оба участника получат смертельные ранения и не смогут продолжать сражаться. В этом случае судья бросит монету, которая решит, кто из них станет победителем, а кто побежденным. Живым с ринга уйдет лишь один.

Хэрольд откатился в свой угол. Альбани стал массировать ему плечи, как это с давних времен делают все тренеры.

— Не забывай, — давал он последние указания Хэрольду, что каждое действие вызывает ответное противодействие. Это имеет большое значение, когда ты размахиваешь боевым топором.

— Меня волнует только одно, — сказал Хэрольд. — Такое впечатление, что Луэйн ничуть не сомневается в своих силах. И на коньках держится неплохо.

— Он просто блефует, чтобы напугать тебя.

Но на самом деле Наводчик тоже обратил на это внимание. Слава Богу, он все равно получит свою награду независимо от того, победит Хэрольд или нет. Дело не в том, что Альбани совсем не интересовал исход поединка, просто он был практичным человеком.

— Такое впечатление, что Луэйн знает нечто такое, чего мы не знаем.

— Если я заподозрю нечто противоречащее правилам, — уверил Охотника Альбани, — я тут же подам протест. Конечно, это будет слишком поздно, но твоя репутация будет спасена.

Раздался удар гонга.

— Что бы там он от нас ни скрывал, — сказал Альбани, — у тебя гораздо больше шансов на победу. Ты победишь, Хэрольд! Иди и прикончи его, парень!

Хэрольд покатил к центру ринга.

59

Сидя в своем углу ринга, Сузер наблюдал, как соперники осторожно кружили по льду, выдерживая безопасную дистанцию. Луэйн прекрасно стоял на коньках. Не зря он всю зиму провел на катках в Швейцарии. Хэрольд тоже был неплох, но ему не хватало артистизма.

Дуэли на коньках проводились на Эсмеральде и раньше. Поэтому Сузер был готов к такому повороту событий. При помощи приятеля-механика он изготовил для Луэйна специальные коньки.

К закругленной носовой части лезвия, были приварены острые как иголки стальные шипы. Становясь на цыпочки, Луэйн получал несравненное преимущество над противником и мог нанести ему смертельный удар, крепко воткнув шипы в лед. Самое главное — сохранить равновесие. Больше ему ничего не требовалось.

К тому же, он прекрасно владел искусством боя на топорах и даже представлял свою страну в этом виде спорта на прошлых Олимпийских играх.

В таком небольшом государстве, как Эсмеральда, это необязательно означало, что его можно было считать специалистом экстра-класса. Но это давало ему ощутимое преимущество. Хэрольду же оставалось уповать лишь на собственное везение, которого у него почти уже не оставалось.

Луэйн и Хэрольд стали двигаться быстрее, описывая круги, разворачиваясь и скользя, как будто исполняя настоящее па-де-де смерти на льду под сопровождение оркестра Охотничьего Мира, исполнявшего избранные фрагменты из „Лебединого озера“ Чайковского.

Боевые топоры отсвечивали синевой в свете прожекторов. Дуэлянты использовали обманные маневры, съезжались, разъезжались, поднимали над головой топоры, останавливались, чтобы с новыми силами начать все сначала.

Луэйну удалось зацепить топором левое плечо Хэрольда, на котором тут же выступила кровь.

Хэрольд, почти не целясь, принялся яростно размахивать топором.

Луэйн отскочил в сторону, снова приблизился, занес боевой топор для удара, потерял равновесие, упал на канаты, а когда поднялся, увидел описывающего возле него Хэрольда, готового в любое мгновение нанести удар топором.

Гордон Филакис каким-то образом умудрялся комментировать, пытаясь перекричать рев толпы. Зрители повскакивали с мест и возбужденно кричали. Даже карманные воры на некоторое время оставили свои дела, наблюдая за кульминацией самого главного спектакля года на Эсмеральде.