Любовь юного повесы - Вернер Элизабет (2016)

– Советую вам держаться шагах в десяти от меня и от этой барышни! – перебил его Виллибальд, загораживая собой девушку. – Иначе вы опять налетите на мои кулаки, и второй удар может быть посильнее первого.

Граф окинул взглядом стоявшего перед ним великана, который только что свалил его с ног, и понял, что ему ни за что не победить своего противника.

– Вы дадите мне удовлетворение… конечно, если только его можно требовать от вас! – проговорил он сдавленным голосом. – Вероятно, вы не знаете, кто перед вами…

– Нахал, которого приятно проучить, – с величайшим спокойствием ответил Вилли. – Пожалуйста, оставайтесь там, где стоите, а то я сию минуту сделаю это. Я – Виллибальд фон Эшенгаген, владелец бургсдорфского майората, а если пожелаете еще что-нибудь сказать мне, то сможете найти меня в квартире прусского посланника. Пойдемте, фрейлейн, моему покровительству вы можете ввериться без страха. Ручаюсь, что никто больше не посмеет к вам приставать.

И тут случилось нечто неслыханное, невероятное: Виллибальд, как настоящий рыцарь, предложил барышне руку, и они ушли, не обращая на графа ни малейшего внимания.

Они уже давно отошли на такое расстояние, что граф не мог их слышать; наконец Мариетта робко заговорила, хотя робость была совершенно несвойственна ее характеру:

– Я… я очень благодарна вам за защиту, но, граф… Вы оскорбили его не только словами, но и действием; он вызовет вас на дуэль, и вы должны будете принять вызов.

– Разумеется, и приму с величайшим удовольствием! – Лицо Вилли просияло, как будто эта перспектива действительно доставляла ему величайшее удовольствие.

Его всегдашняя застенчивость и неуклюжесть вдруг исчезли; он чувствовал себя героем и спасителем, и эта новая роль чрезвычайно нравилась ему. Мариетта молча удивленно посмотрела на него.

– Как ужасно, ведь это случилось из-за меня! – заговорила она снова. – И нужно же было именно вам находиться рядом!

– Вам это неприятно? В таких случаях не выбирают. Вы волей-неволей должны были принять мою защиту, как бы плохо обо мне ни думали.

При напоминании о том случае, когда она выразила полное презрение человеку, который теперь так храбро заступился за нее, Мариетта густо покраснела.

– Я думала только о Тони и ее отце, – тихо возразила она. – Положим, я ни при чем во всей этой истории, но если ваша невеста лишится вас из-за меня…

– Тогда Тони придется покориться судьбе, – сказал Виллибальд, на которого напоминание о невесте явно не подействовало. – Умереть можно в любое время, но зачем же сразу предполагать самое худшее? Куда прикажете вас проводить? На Церковую улицу? Кажется, я слышал, что вы шли туда?

– Нет, нет! Правда, я шла к профессору Марани, с которым разучиваю новую роль, но теперь я не в состоянии петь. Пожалуйста, позовите извозчика, наверно, мы найдем его вот там. Мне хочется домой.

Они молча дошли до конца парка, где стояли извозчики. Девушка остановилась и печально, умоляюще взглянула на своего спутника.

– Господин фон Эшенгаген, неужели этого нельзя избежать? Нельзя ли уладить дело?

– Едва ли. Я дал графу хорошего тумака и обозвал его нахалом. Разумеется, я не откажусь от своих слов, если дело дойдет до объяснений. Но не беспокойтесь, вероятно, вся история кончится завтра или послезавтра парой царапин.

– А я несколько дней буду оставаться в страхе и неизвестности? Не можете ли вы хоть известить меня?

Вилли смотрел в темные, полные слез глаза Мариетты, и в его глазах опять заблестел тот же огонек, который появился в них, когда он впервые услышал голос «певчей птички».

– Если все кончится благополучно, я лично извещу вас. Вы позволите?

– О, конечно, конечно! Но если случится несчастье? Если вы будете… убиты?