«Антика. 100 шедевров о любви». Том 5

Натерла, весь исчез. Его извне

Ничто не съело, – сам себя съедая,

По камню он расплылся. Чтобы вам

Точнее знать, я расскажу подробно.

Все то, чему кентавр, стрелой смертельной

Пронзенный в бок, меня учил, страдая,

Я выполнила точно. Сохраняла

Его слова я в памяти, как надпись

На бронзовой таблице. Соблюдала

Его наказ: держать подальше зелье

От солнца и огня, в укромном месте,

Доколь его не применю я к делу.

Все соблюла. Теперь же, в должный час,

Там, в комнатах, я средство применила,

Взяв шерсти клок от нашей же овцы.

Сложила ткань и в недоступный солнцу

Ларец замкнула, как известно вам.

Вернувшись в дом, я вижу вдруг такое,

Чему нет слов, что превосходит разум.

Ту шерсть, которой мазала одежду,

Я бросила на солнечном припеке.

Нагрелся постепенно клок и вдруг

Стал расплываться по полу и течь, —

И более всего похоже было,

Что деревянные текут опилки.

Так весь он разошелся. А на месте,

Где он лежал, вскипают комья пены,

Как будто сок багровых гроздьев Вакха

Разлили по земле в палящий зной.

Несчастная, не знаю, что и думать.

Я вижу дело страшное свое!

Кентавр из-за меня погиб: с чего же

Ему желать мне блага в смертный час?

Нет! Погубить убийцу он замыслил

И обольщал меня. Но я лишь ныне

Все поняла, когда уж нет возврата.

Коль страшные предчувствия не ложны,

Сама его, злосчастная, гублю.

Стрела Геракла, знаю я, и бога

Хирона[69] погубила: смертоносна

Она для всех животных. Почему же

Тот черный яд, пройдя сквозь рану Несса,

Не сгубит и Геракла? Так и будет.

Но я решила: если он погибнет,

С ним вместе в тот же час умру и я.

Невыносимо жить с худою славой,

Когда не знаешь за собою зла.

Хор

Страшиться злодеяний надлежит,

Но до конца хранить в душе надежду.

Деянира

Безрадостны твои советы, – в них

Надежды нет, и ободриться нечем.

Хор

На тех, кто впал без умысла в ошибку,

Не гневаются сильно. Будь спокойна.

Деянира

Подобные слова не для сраженных

Напастью, а для тех, в чьем доме мир.

Хор

Беседу с нами ты должна прервать,

Коль посвятить в нее не хочешь сына:

Вот он идет, отца искать ушедший.

Входит Гилл.

Гилл

О мать, уж лучше бы одно из трех:

Иль умереть тебе, иль, если жить,

Быть матерью другого, не моею,

Или иной и лучшей сердцем стать!

Деянира

За что, о сын, меня ты ненавидишь?

Гилл

Узнай: ты мужа своего, – о нет! —

Ты моего отца сейчас убила.

Деянира

О, что ты говоришь, дитя мое?

Гилл

Я правду непреложную сказал.

Не сделаешь не бывшим то, что было.

Деянира

Что ты сказал? Кто называл меня

Виновницей такого злодеянья?

Гилл

Я видел сам мучения отца

И говорю о них не понаслышке.

Деянира

Где ж ты нашел, где встретил ты его?

Гилл

Коль хочешь знать, мне все сказать придется.

Итак, он шел, разрушив град Еврита,

С добычей и трофеями побед.

Встает над всей Евбеей, с двух сторон

Омытый морем, мыс Кенейский. Там

Он древле почитаемому Зевсу

Алтарь и рощу посвящал. Его

Я там увидел и возвеселился.

Он к жертвам приступал. Тут прибыл Лихас,