Шерлок Холмс и Золотая Птица - Дональд Томас (2013)

«У. Ш. Скотт Холмс, актер английского театра, занятого постановкой шекспировских пьес, в настоящее время гастролирует в Нью-Йорке. Он и послал нам эту занимательную головоломку. Дед Холмса, Уильям Сигизмунд Холмс, жил около сотни лет назад, когда еще не существовало паровых двигателей и телеграфа. В 1786 году Сигизмунд заключил пари на сотню гиней с одним из своих кредиторов: он заявил, что сможет доставить письмо в течение часа на расстояние в пятьдесят миль. В те времена запряженная лошадью повозка могла развить скорость лишь в шесть миль в час, а первостатейный конь, чья резвость в пересчете достигает двадцати миль в час, не проскакал бы в таком темпе более нескольких минут. Даже на корабле, идущем при попутном ветре на всех парусах, невозможно было преодолеть пятьдесят миль за час. И как же Сигизмунду Холмсу удалось выиграть пари? Ответ — на пятьдесят четвертой странице».

Я нашел нужную страницу и прочел:

«Сигизмунд воспользовался услугами двадцати двух юных крикетистов, представлявших команды Оксфорда и Кембриджа. Они явились в назначенное время, облаченные в белые брюки и рубашки, кепи и специальные перчатки, на улицу Олд-стайн в Брайтоне. Там они выстроились в линию на расстоянии двадцати ярдов друг от друга. В общей сложности цепочка растянулась на четверть мили. Свидетелем сего был сам принц-регент, истовейший из спортсменов! Письмо заключили в крикетный шар, который один игрок перебрасывал другому (причем с отменной точностью и немалой скоростью) — сначала вперед, а затем назад по цепочке, раз за разом. К концу часа письмо преодолело расстояние в пятьдесят одну с половиной милю. Изобретательный Сигизмунд Холмс таким образом оплатил долг в сто гиней. Если кто-то из наших читателей сомневается, правдивость этого рассказа подтверждают записки знаменитого спортивного журналиста Ч. Дж. Апперли, известного под псевдонимом Нимрод. Уважаемые читатели, владельцы „Лондон лайф“ охотно заплатят две с половиной гинеи за любую другую любопытную историю в подобном духе».

Меня позабавила хитрость Сигизмунда, но я не обратил внимания на упоминание о его внуке. Как уже знают почитатели Уильяма Шерлока Скотта Холмса, в молодости, используя для сцены сокращенный вариант своего имени — У. Ш. Скотт Холмс, он целый год гастролировал по Америке с труппой Шекспировского театра Сазонова, а затем вернулся в химическую лабораторию при больнице Святого Варфоломея и снова занялся расследованием преступлений. Когда мой будущий друг стал консультирующим детективом, он еще более сократил свое имя и назвался просто Шерлоком Холмсом.

Те из вас, кто читал мой рассказ об убийстве на Брикстон-роуд, вышедший в свет под несколько кричащим названием «Этюд в багровых тонах», возможно, помнят об обстоятельствах моего знакомства с Холмсом. Я сошел с «Оронтеса» в Портсмуте [2], не пригодный более к военной службе инвалид, не имеющий почти никаких перспектив на выбранном поприще. Окончательное решение о моей отставке еще не было принято, и меня определили в частный пансион на Стрэнде, где я влачил весьма неуютное существование. Заведение это мало отличалось от тех, где коротали свои последние дни неимущие вдовы и вдовцы. Мое щедрое содержание составляло четыре фунта и шесть пенсов в неделю.

Еще в госпитале, в Индии, я откладывал бо́льшую часть жалованья и пособия по инвалидности: тратиться там было совершенно не на что, и даже такая роскошь, как курение, мне не дозволялась. Теперь же за недели, проведенные в Лондоне, скопленные средства постепенно таяли.

В Англии у меня не было родных, кроме дальних родственников в Девоншире. Так что наследства или денежной помощи ждать не приходилось.