Шерлок Холмс и Священный Меч - Томас Фрэнк (1980)

– За мной, дорогой Ватсон, – скомандовал Холмс, хлестнув лошадь и тут же перейдя на полный галоп. Я понял, что он тщательно выбрал место нашей дислокации, ибо железнодорожное полотно здесь оказалось вровень с окружающим. Я бессознательно подсчитывал вагоны. Холмс, не сбавляя скорости, приблизился к поезду и, протянув свою длинную руку, мелом намалевал крест на двенадцатом вагоне. Затем он направил свою кобылу к ближайшим деревьям.

Поезд уже исчез за поворотом, когда я наконец присоединился к Холмсу. К моему изумлению, он похлопывал свою лошадь с такой же нежностью, с какой это обычно делают шотландцы, питающие особую любовь к этим животным.

– Теперь, когда у нас что-то вроде передышки, может быть, объясните мне, что происходит, – попросил я.

– Все идет как по маслу, Ватсон. Сейчас мы поедем в Литчфилд. Товарный поезд часто останавливается. Мы вполне успеваем на экспресс в час ночи, в этом случае мы окажемся в Лондоне первыми. Если не ошибаюсь, эта ветка должна привести нас к деревне?

– Я уже ездил этим путем.

– Отлично. Как только мы туда прибудем, езжайте на станцию за билетами. Я отправлюсь на почту, дабы срочно отбить телеграмму в Лондон. Неплохо бы известить еще и Дитса, хотя бы о том, где находятся его лошади.

В скором времени с глубоким облегчением я медленно опустился на сиденье в вагоне утреннего экспресса. Вытянув ноющие ноги, постарался расслабиться. Знакомо постукивали на стыках колеса. Наконец-то мы возвращались в Лондон, гораздо более подходящее место для двух положительных, среднего возраста холостяков, один из которых мечтал принять горячую ванну с эпсомской солью. Холмс, разумеется, был прав, решившись выехать этим экспрессом, который под покровом ночи стремительно мчался по холмам. Холмс обладал поистине энциклопедическими знаниями относительно движения поездов как в самой Англии, так и на континенте, и я сонно упомянул об этом.

– Ах, Ватсон, эти стальные колеи – жизненный фундамент нашей Империи, они, как уток и основа, соединяют все воедино.

С этими словами я погрузился в сладкий мир Морфея.

Из царства сна в реальный мир меня возвратили длинные и тонкие, как у скрипача, пальцы: Холмс настойчиво тряс меня за плечо.

– Подъезжаем к вокзалу Ватерлоо, и занавес пока еще не опущен: пьеса продолжается, старина.

Тут я должен осудить себя за некоторое злорадство: мне было приятно видеть, что мой компаньон поднялся на ноги весьма осторожно, словно испытывая прочность своих конечностей. Я вскочил достаточно резко и с величайшим трудом сдержал болезненный стон, но, поймав на себе полуизумленный-полузавистливый взгляд сыщика, открывавшего дверь купе под скрежет колесных тормозов, постарался не выказать даже признаков усталости.

Мой друг твердой рукой провел меня через вокзал к стоявшему снаружи экипажу. Я не расслышал его указаний полусонному кучеру, да, по правде говоря, мне было все равно, куда ехать.

А ехали мы к мосту через пути Великой Восточной железной дороги, которые сходились в транспортном центре Британской империи. Я с готовностью принял предложение Холмса подождать у экипажа. Сам Холмс остановился на тротуаре моста и устремил взгляд в направлении Суррея. Тот факт, что он закурил одну из прихваченных им с собой виргинских сигар, свидетельствовал о его готовности к довольно длительному ожиданию, и я задремал.

Не знаю, отчего я проснулся, то ли от того, что послышался шум приближающегося товарняка, то ли во мне зазвучал тот таинственный сигнал, что побуждает нас действовать, но я проснулся и увидел, что Холмс наблюдает за проходящим внизу – вагон за вагоном – поездом. В какой-то миг он, вытащив белый платок, замахал им в рассеянном свете раннего утра, очевидно, подавая знак кому-то внизу. Теперь стало ясно, почему он послал телеграмму из Литчфилда.