Ледовый апокалипсис - Ладлэм Роберт, Кобб Джеймс (2008)

– В нашей стране говорят «всего пятьдесят лет». Вы, американцы, подёнки.[19] Вы быстро прощаете и забываете. Сегодня вы воюете со страной, а завтра – оказываете ей гуманитарную помощь и начинаете отправлять туда туристические группы. В России и в странах, которые ее окружают, все иначе. У нас долгая память, причем мы привыкли лелеять самые горькие из воспоминаний. Если станет известно, что по вине России мир оказался на волосок от ядерной катастрофы, даже сейчас, полвека спустя, реакцию нетрудно предугадать: ярость, страх, требование расплаты – все то, чего мое правительство не хочет и боится. В вашей стране тоже есть политики, которые припомнят времена «холодной войны» и будут добиваться прекращения помощи, которую мы сейчас от вас получаем. Даже в душе нашего народа может подняться волна гнева, которая будет способствовать росту сепаратизма и в конечном итоге приведет к окончательному краху существующей государственной власти.

– А ваше правительство не думает, что не меньший шум поднимется в связи с убийством американских агентов и группы ни в чем не повинных гражданских ученых?

Смыслов в который уже раз покачал головой.

– Я не пытаюсь оправдывать действия моей страны, подполковник, но наши лидеры напуганы, а испуганные люди не всегда действуют разумно.

– Боже праведный! – Смит покачался взад-вперед на подошвах сапог.

– Надеюсь, вы поверите в мою искренность, подполковник, если я скажу, что сожалею, неимоверно сожалею о том, что вы и другие симпатичные мне люди оказались в центре всего этого!

– Я тоже сожалею, майор. – Смит взял фонарь и встал на ноги. – Но я в чем-то схож с командиром вашего бомбардировщика: я не намерен лежать, сложа лапки, и дожидаться мученической смерти во имя Родины-Матери.

– Я понимаю. В конце концов, мы с вами солдаты. Каждый из нас обязан выполнять свой долг.

Смит направил луч фонаря в лицо Смыслову.

– Можете вы мне хотя бы сказать, почему приказ о нанесении удара по Соединенным Штатам был отменен в последнюю минуту?

– Не могу, подполковник. – Лицо Смыслова было бесстрастным, он только слегка щурился от яркого света. – Это военная тайна, причем даже большего масштаба, чем информация о «Мише-124».

Смит отошел от пленника, поняв, что тот больше ничего не скажет, а время между тем было на исходе. В распоряжении Смита оставался единственный вариант, который теперь предстояло изучить, и он принялся неторопливо и внимательно осматривать стены пещеры, направляя луч фонаря в многочисленные углубления и трещины скальной вулканической породы. Он уже было отчаялся что-либо найти, когда высоко на скошенной задней стене пещеры, выше той самой ниши, в которой они обнаружили тела командира экипажа и политрука, Смит заметил что-то светлое.

Он взобрался по выступам на стене почти до самого потолка. Оказалось, что предмет, привлекший его внимание, это кусок парашютного шелка, закрепленный на стене с помощью двух вбитых в трещины плоских камней.

Занавес от ветра!

Смит выдернул камни, сорвал ткань и ощутил на лице ледяное дуновение. Лавовая труба тянулась дальше, за пределы этой пещеры, в которой советские летчики разбили лагерь. Когда-то здесь, видимо, произошел обвал, частично заваливший проход, но в нагромождении камней осталось отверстие достаточного размера, чтобы человек мог пролезть через него в дальнюю секцию тоннеля.

Смит змеей проскользнул в лаз и продолжил путь по новому, открывшемуся для него участку пещерного хода. Коридор был шириной с автомобильный тоннель и, по всей видимости, изрядной протяженности, поскольку устремленный вперед луч фонаря тонул во тьме. Достав из кармана компас, Смит открыл его и посмотрел на круглую светящуюся шкалу. Сориентировавшись и сделав поправку на близость магнитного полюса, Смит пришел к выводу, что тоннель идет примерно параллельно внешнему склону горы.