Побег - Кобрина Евгения

     – Я хотела, чтобы все видели, что я дружу с тобой. Папа сказал, что мы семья, а значит должны дружить. Он сказал, что ты не плохая, что теперь ты живешь с нами, а в нашем доме нет плохих людей. Он сказал, что будет рад, если я подружусь с тобой. А ты будешь со мной дружить?

     Кэйтлин кивнула, и закусила губу, чтобы сдержать подступившие слезы. Милли продолжила:

     – Мы должны радовать папу, Дэрин говорит, что так правильно, ведь он тоже радует нас. Папа всегда разрешает мне играть и дарит подарки, а еще берет с собою в лес и дает сладости. Дэрин он тоже радует, у неё есть красивый синий платок, папа подарил его на день рождения. А я сплела папе веревочку для волос из цветных ниток. А тебе папа подарил что-то?

     – Да, – тихо сказала Кэйтлин. – Ткань на новое платье.

     Милли кивнула:

     – Вот видишь, он хороший, и мы тоже должны быть  хорошими. Мы будем дружить, и папа обрадуется.

     Девочка еще говорила что-то, но Кэйтлин слушала её в полуха. Ею завладели печальные мысли о Бартоне и его маленькой дочери. Мужчина старался ввести девушку в свою семью, сделать её частью. Она должна была радоваться этому, но она грустила, ведь очень скоро она жестоко разочарует Бартона и предаст зарождающеюся дружбу с Милли.

     Она верила своей тетке, что та поможет с побегом.

     – Папа, – - крикнула Милли и побежала вперед, и Кэйтлин поняла, что они уже пришли к дому. – У тебя сегодня много дел?

     Мужчина посмотрел на подбегающую дочь и улыбнулся, откладывая снасти для силков, которые вязал:

     – Смотря для чего ты спрашиваешь?

     – Так много или нет? – допытывалась дочь.

     Бартон ухватил ребенка за руку и посадил к себе на колени:

     – Что ты хочешь, милая?

     Кэйтлин уже подошла к самому порогу, она не хотела мешать их беседе. Милли ответила:

     – Не я, Кэйтлин. Она очень любит жареную на костре рыбу. Может, возьмем её в лес сегодня и угостим твоей рыбкой? Давай?

     Мужчина с улыбкой посмотрел на жену и протянул:

     – Значит, Кэйтлин? Ну, если она так сильно хочет попробовать мою рыбу, отчего ж не угостить, – он улыбнулся дочери: – беги, собирайся!

     Милли соскочила с его колен и с радостным смехом умчалась в дом. Бартон поднялся со скамейки и, подойдя к Кэйтлин, взял из её рук корзину:

     – Дэрин сказала, что приходила твоя тетка. Вы поговорили?

     – Да.

     –Разговор тебя расстроил?

     – Нет, мы помирились.

     – Помирились? – спросил Бартон с легким удивлением.

      Кэйтлин поняла, что сболтнула лишнего, надо было сказать, что тетка её простила. Девушка добавила, опуская глаза:

     – Она простила мой побег. А я простила, что из-за неё он не состоялся.

     – Объясни.

     – Тетя Эйла видела, как я ухожу ночью, она сказала дяде, а тот Альфе.

     – И ты обвиняла её в этом? Считаешь, она не должна была говорить?

     Кэйтлин молчала, понимая, что сама загнала себя в ловушку. Бартон начал злиться:

     – Что ты молчишь? Я, кажется, спросил тебя.

     Кэйтлин подняла глаза и ответила:

     – Я слышу.

     И снова замолчала. Муж яростно сузил глаза в ожидании её ответа. Его терпение было на пределе, и Кэйтлин видела это:

     – Считаю, она поступила, как должен был поступить любой член стаи. Но она сорвала мой побег, и я злилась на неё.

     Бартон внимательно рассматривал жену, стараясь что-то отыскать в её лице и словах. Кэйтлин вздохнула:

     – Но все в прошлом, мы помирились.