Спустя десять минут тишины, я отложила вилку и сказала Тамлину:

— В чем дело?

Тамлин не колебался.

— Ты знаешь, в чем дело.

Я не ответила.

— Ты дала тому водному привидению свое украшение. Украшение, которое я подарил тебе.

— У нас чертов дом полный золота и драгоценностей.

Люсьен глубоко вздохнул, что было похоже на: «Начинается.»

— Почему я не должна была давать ей их? — настаивала я. — Те вещи ничего для меня не значат. Я никогда не носила то же украшение дважды! Кого оно волнует?

Губы Тамлины сжались.

— Потому что ты подрываешь законы этого Двора, когда ведешь себя так. Потому что здесь так принято, а когда ты вручаешь той прожорливой фейри деньги, которые ей нужны, это делает — это делает весь Двор — слабым.

— Не говори со мной так, — сказала я, обнажая зубы.

Он ударил рукой по столу, когти прорывались через его плоть, но я наклонилась вперед, упираясь руками об дерево.

— Ты все еще не имеешь никакого понятия, какого мне было — быть грани голодной смерти месяцами. И ты можешь называть ее ненасытной, если тебе так хочется, но у меня тоже есть сестры, и я помню, какого это вернуться домой без еды. — Я успокоила бушующую грудь, и какая-то сила забурлила под моей кожей, струясь по моим костям. — Поэтому, может она и потратит все те деньги на ерунду — может быть у нее и ее сестер нет никакого самоконтроля. Но я не буду рисковать, позволяя ей голодать из-за каких-то смехотворных правил, которые установили твои предки.

Люсьен прочистил горло.

— Она не имела в виду ничего плохого, Там.

— Я знаю, — огрызнулся он.

Люсьен выдержал его взгляд.

— Худшие вещи случались, худшие вещи могут случиться. Просто расслабься.

Изумрудные глаза Тамлина оставались жесткими, когда он прорычал Люсьену:

— Я спрашивал твое мнение?

Эти слова, то каким взглядом он прожег Люсьена, который уже склонил голову — мой гнев заструился по венам. «Подними голову», — молчаливо просила я его. «Ответь ему. Мы правы, а он нет.»

Люсьен напряг челюсть. Та сила вновь забурлила во мне, ища выход, летя словно копье прямо к Люсьену. «Не отступай..»

Затем я пропала.

Все еще там, все еще смотревшая своими глазами, но другая часть меня смотрела на происходящее под другим углом комнаты, со стороны другого человека..

Мысли нахлынули на меня волной, изображения и воспоминания, образы мышления и чувств, которые казались очень древними, умными и печальными, такими бесконечно печальными, полными разъедающей изнутри вины, безнадежности..

И вдруг я снова вернулась, моргая. Не прошло и сердцебиения, как я уже изумленно смотрела на Люсьена. Его голова. Я была внутри его головы, проскользнула через его ментальные стены.

Я встала, бросая салфетку на стол своими, на удивление, спокойными руками.

Я знала, кто подарил мне эту способность. Мой ужин стал в горле, но я глубоко сглотнула.

— Мы еще не закончили с ужином, — прорычал Тамлин.

— Ничего, переживешь.

Я могла поклясться, что заметила два выжженных отпечатка на дереве, выглядывающих из-под моей салфетки. Я молилась, чтобы никто из них ничего не увидел.

И что Люсьен так и не узнал про то оскорбление, которое я только что ему нанесла.

Глава 9

Я не торопилась возвращаться в свою комнату. Возможно, я ошиблась, когда заметила те выжженные отпечатки — может, они уже были там. Может, не я призвала огонь и опалила дерево. Может, даже и не я проникла в разум Люсьена, что напомнило мне переход из одной комнаты в другую.

Элис как обычно пришла, чтобы помочь мне переодеться ко сну. Сев возле туалетного столика, позволяя ей расчесывать мои волосы, я съежилась от своего собственного отражения. Синева под моими глазами, казалось, стала частью меня — лицо выглядело болезненным. Даже мои губы были слегка бледными, и я вздохнула, прикрыв глаза.