Двор Тумана и Ярости - Маас Сара

— Конечно есть, — ответил он, пожимая плечами. — В мире так много вещей, с которыми мне надо разобраться, что, порой, я готов поддаться искушению и высвободить всю свою силу, стерев мир с лица земли. Лишь для того, чтобы заполучить хоть немного чертового покоя, — он ухмыльнулся, кланяясь в пояс. Даже от столь обычного упоминания его силы, я не боялась его, и моя кровь не стыла в жилах. — Но для тебя я всегда найду время.

Я еще не успела поесть и была голодна. Но за этой нахальной и невыносимой усмешкой действительно читался проблеск беспокойства за меня.

Я махнула в сторону привычного стеклянного стола в конце зала. Мы шли, шагая рядом друг с другом. Устала. Я так устала.

Когда мы почти приблизились к столу, Рис спросил:

— В этом месяце я почувствовал волну ужаса через нашу замечательную связь. В нашем прекрасном Весеннем Дворе произошло нечто интересное?

— Ничего такого, — ответила я. Ведь так и было. Но это его совершенно не касалось.

Я искоса взглянула на него — гнев, нет, тревога — промелькнулa в его глазах. Я могла поклясться, что сама гора вздрогнула в подтверждении моих мыслей.

— Если ты и так все знаешь, — холодно сказала я, — зачем тогда вообще спрашиваешь?

Я опустилась на стул, и он сел, напротив.

Он ответил тихо:

— Потому что в последнее время я ничего не слышу через нашу связь. Тишина. Даже с твоим, большую часть времени, поднятым щитом, что весьма впечатляет, я все равно должен был чувствовать тебя. Но я ничего не ощущаю. И иногда мне приходится проверять, жива ли ты вообще. — Вокруг него сгустилась тьма. — Но в один прекрасный день, посреди очень важной встречи, я почувствовал дикий ужас, ворвавшийся через связь. И все что я видел — это мелькающие изображения его и тебя, а потом ничего. Снова тишина. Я бы хотел знать, что стало причиной такого всплеска эмоций.

Я накладывала еду, не обращая внимание на содержимое своей тарелки.

— Это было всего лишь спором, а остальное тебя не касается.

— И поэтому ты выглядишь так, словно печаль, вина и гнев разъедают тебя изнутри, кусочек за кусочком?

Мне не хотелось это обсуждать.

— Убирайся из моей головы.

— Заставь меня сделать это. Выстави меня. Этим утром ты ослабила свой щит — любой мог пробраться прямо тебе в голову.

Я выдержала его взгляд. Еще один вызов. Но… мне было все равно. Все равно на силу, бурлящую в моем теле, на то, как легко я смогла проскользнуть в сознание Люсьена. И что это вышло так же легко, как если бы Рис проскользнул в мое, с опущенным или поднятым щитом. Потому я лишь спросила:

— Где Мор?

Он замер, и я приготовилась к тому, что он начнет давить и провоцировать меня, но вместо этого, он ответил:

— Ее здесь нет. Но есть дела, которые требуют ее участия. — Тьма снова закружилась вокруг него, и я набросилась на еду. — Так свадьба все еще в силе?

Я перестала жевать, сделав достаточно долгую паузу, чтобы пробормотать:

— Да.

— Я надеялся на ответ вроде: «Не задавай глупых вопросов, ты и так уже знаешь ответ» или мое любимое «иди к черту».

Я лишь потянулась к блюду с тарталетками. Его руки покоились на столе — едва различимые завитки тьмы кружили вокруг его пальцев. Словно когти.

— Ты подумала над моим предложением? — спросил он.

Я не отвечала до тех пор, пока моя тарелка не опустела, и я не начала накладывать себе еду.

— Я не буду работать с тобой.

Я почти почувствовала, как им овладело леденящее спокойствие.

— И почему же ты мне отказываешь, Фейра?

Я гоняла фрукты по своей тарелке.

— Я не собираюсь быть частью этой, так называемой, приближающейся войны. Ты сказал, что я должна стать оружием, а не пешкой, но, мне кажется, что это одно и то же. И единственное их различие состоит в том, в чьих руках эта власть.

— Мне нужна твоя помощь, а не повиновение, — огрызнулся он.

Его вспышка гнева заставила меня поднять голову.