Носорог для Папы Римского - Лоуренс Норфолк (1996)

Вскоре стражи конклава сократили им пропитание: теперь они ели лишь раз в день. Дебаты прекратились – кардиналы определились со своими позициями. В одном конце капеллы сгрудились старцы с согбенными спинами и морщинистыми лицами, которые противопоставили себя более молодым кардиналам. И было не похоже, что конклав скоро завершится: собравшиеся не проявляли ни терпения, ни доброй воли. Кардиналы помоложе ухмылялись в дрожащем свете свечей: победу новому Папе дарует выносливость. Секунды скапливались в минуты, минуты становились часами. Время разинуло пасть в бесконечном зевке. Ничего, кроме отсрочек и оттяжек, не происходило. А потом все услышали громкий стон, в капелле страшно завоняло, молодые и старые уставились друг на друга и все разом потянулись за носовыми платками. Кардинал Медичи стонал, мечась по постели в своей келье. Теперь страдания его уже ни для кого не были секретом. Всю прошедшую неделю нарыв зрел, став уже величиной с яйцо, и теперь прорвался, гной полился у кардинала между ног, и эта вонь всколыхнула в нем воспоминания о Прато – том самом, которое он совсем было счел дьявольским наваждением. Нарыв на заду вскрылся, захлестнув его вонью. Он снова застонал. К запаху гноя примешался другой, не менее гадостный. Он принюхался: опасения его подтвердились. Скоро, уже скоро над ним склонится хирург, но в тот момент вонь его испражнений породила шепоток, пронесшийся по залу. Медичи болен. Медичи долго не протянет… Этим же вечером Довицио после обычных своих перемещений-переговорчиков склонился к его уху и сообщил, что кардинал Риарио просит о встрече. Смесь гноя и испражнений, запах Прато.

Он поворачивается к секретарю:

– А скажи-ка, Гиберти, какая часть папской анатомии является связующим звеном между ним и престолом Святого Петра?

Гиберти взирает на него в удивлении. Папа усаживается по-удобней, довольно улыбается. Вот ведь тупица! В голове ничего, кроме этой папочки, и уже волнуется: дела, сплошные дела, а время идет, просачивается сквозь пальцы. Хотя день только начался, вон, еще даже толком и не рассвело. Времени впереди полно, масса времени для удовольствий и развлечений.

– Ну же? Загадка ведь не такая и сложная. Так какая часть? – Папа ждет ответа.

– Его вера, – отвечает Гиберти.

Напыщенный дурак! Просто чудо, что он его еще терпит. Сейчас, чтобы окончательно пробудиться, ему нужна не догма, а хорошая крепкая шутка. От Гиберти так и веет унынием.

– Неверно, – рявкает Папа.