Пуритане(ил. Б.Пашкова) - Вальтер Скотт (1816)

– Милостивый лорд, благородный сэр, – сказал Кадди, – язык старой бабы – да ведь это пустое дело, чтобы поднимать из-за него столько шуму. Ни мой покойный отец, ни я никогда не прислушивались к болтовне моей матери.

– Погоди, дружок, ты и сам хорош, – оборвал Кадди Босуэл, – честное слово, ты не так прост, как хотел бы казаться. Ну, старая, вы слышите, ваш хозяин не хочет верить, что вы способны так блистательно ратовать.

Моз нуждалась, пожалуй, лишь в этом ударе шпорой, чтобы понестись, закусив удила.

– Горе отступникам и любострастным корыстолюбцам, – возгласила она, – которые грязнят и обрекают гибели свою совесть, склоняясь перед нечестивыми требованиями и предаваясь гнусной маммоне сынов Велиала, лишь бы жить с ними в мире. Это – греховное попустительство, это – подлый союз с врагом! Это – зло, содеянное Менаимом на глазах Господа, когда Он вручил Фулу, царю ассирийскому, тысячу талантов серебра, чтобы рука Его помогла ему. (Вторая книга Царств, глава пятнадцатая, стих девятнадцатый.) Это – зло, содеянное также Ахавом, пославшим деньги Феглаффелассару. (Смотри ту же Вторую книгу Царств, глава шестнадцатая, стих восьмой.) И если был осужден как вероотступник даже благочестивый Езекия, склонившийся перед Сеннахиримом, дав ему денег и обещая внести, что будет наложено на него (смотри ту же Вторую книгу Царств, главу восемнадцатую, стих четырнадцатый и пятнадцатый), то не иначе будет и с теми из нашего косного и вероотступнического поколения, кто вносит подати, и налоги, и поборы, и штрафы алчным и неправедным мытарям и оплачивает жалованье наймитам священникам (этим безгласным псам, которые даже не лают, но дремлют, возлежа среди всякия скверны, ибо больше всего любят покой), потворствует их вымогательствам и задаривает их для того, чтобы они могли быть пособниками и слугами наших угнетателей и мучителей. Все они нисколько не лучше, чем пребывающие во вражеском стане, чем те, кто готовит яства для войска и предлагает жертвенные напитки сонмам.

– Вот, мистер Мортон, чудеснейший образец их верований! Как вы относитесь к ним? Или вы думаете, что их одобрит Тайный совет? Полагаю, что самое главнее мы можем унести в голове, не прибегая к мелкам и дощечкам, какие вы таскаете с собой на ваши молитвенные собрания. Эндрю, как ты считаешь, не призывает ли она к отказу от уплаты налогов?

– Именно так, ей-богу, – ответил Эндрю, – и говорит, что угостить солдата кружкою эля и посадить его с собою за стол – превеликий грех.

– Вы слышите, – продолжал Босуэл, обращаясь к Милнвуду, – впрочем, меня это нисколечко не касается, дело ваше. – И он равнодушно протянул кошелек, успевший приметным образом отощать.

Милнвуд, ошеломленный всеми свалившимися на него бедами, машинально протянул руку за кошельком.

– Да вы сумасшедший, – зашептала в страхе домоправительница, – скажите, что вы отдаете им эти деньги; все равно они оставят их у себя, добром или силою; и единственная наша надежда, что, получив их, они наконец успокоятся.

– Не могу, не в силах сделать это своею рукой, Эли, – сказал в изнеможении Милнвуд, – не в силах расстаться с деньгами, которые столько раз пересчитывал, не могу отдать их этим слугам самого сатаны.